Колкая малина. Книга вторая

Головокружение в утренней росе
И в осколках голубого хрусталя.
Это незабудки вальсируют в траве
Под музыку пришедшего утра.

У синего майора бабочка кружится,

А на неё косится серый воробей.
Мне уже давно волнительно не спится,
Хочется в дорогу поскорей.

Солнечные зайчики на кустах сирени,

От запаха её сердце заискрилось.
Я хочу из жизни стереть все светотени
И найти пути тому, что заблудилось.

Хочу в ручье воды не замутить

И голубые незабудки не примять,
Хочу от главного себя не отлучить
И от собственных желаний себя не потерять.

Слишком много было перекрёстков,

Где часто зло за благо принимал.
Не отличив дерьма от самородков,
Душу нараспашку открывал.

Одинокий журавель молча пролетает,

А ты мечтаешь всё успеть раздать,
Точно понимая, что не потеряешь,
Коль наступит время умирать.

Осень

В осенних красках город, надуманный сюжет,
А холодный ветер студит и ругает.
Между серыми домами раскорячился рассвет,
Это тризна по тому, что лето улетает.

В бетонной загородке бледненькие астры

Крутят головами в поисках тепла,
Рядом с ними заяц из белой алебастры,
Обрызганный слезинками мелкого дождя.

На вымокшей газете подсолнух расклевали,

Машина у подъезда чихает и коптит.
Мы жили в ней, но никогда не понимали,
Когда осень в шутку говорит.

Золотой узор кленового листа —

Кому-то вдохновение, кому-то совершенство,
А желание предсказывать от третьего лица —
Всегда попытка оправдать своё же иждивенство.

Выстреливает зонт, как пистолет с глушителем,

Кто-то извинился и вину загладил.
Если ты не жил просто потребителем,
Значит, свои руки в деньгах не запоганил.

Всё прибудет, что намерено судьбой,

Годы жизни прошуршат как листопады,
Но осень, как душа, поёт вместе с тобой
Со дня рождения до мобильной балюстрады.

Отче!

В скрижалях заповедей есть одна строка:
«Почитай отца и мать свою».
Эта заповедь пережила века,
Она – ровесница людскому бытию.

У всех разные условия рождения,

Кому пеленки из батиста, а кому солома,
Но это самые прекрасные мгновения,
Даже если отнесли под порог детдома.

Люди забывают важных королей,

Но с дитём, родившимся в хлеву,
Связаны все чаянья людей,
И обращаются к нему во сне и наяву.

Сиротство – это чаша испытаний,

Это голод одиночества и слёзы по ночам,
И это всегда поиск оправданий
Потерявшимся отцам и матерям.

А ты придумай их, и красок не жалей:

Что с тобою мама с папой, и всё вокруг красиво.
В этой жизни не бывает ничего святей,
А что придумаешь, то и справедливо.

Когда уже глаза не смотрят никуда,

И когда совсем не стало мочи,
Трижды покрестись на небеса
И громко крикни: «АВВА ОТЧЕ»!

Печаль