Колкая малина. Книга вторая

В водовороте чисел и событий
К стакану с водкой тянется рука.
Когда тошнит от церемоний чаепитий,
Пусть лучше убивает похмельная хандра.

Мне больше не в чем полоскать свои мозги,

Чем в градусах этилового спирта,
Там я сам себе могу нагнать пурги
И насосаться эротического вирта.

И всё равно с кем пить и с кем кусаться,

Над кем шутить и за кого голосовать.
Я могу в овечью шкуру обряжаться
И одновременно волчью маску надевать.

Я могу реветь, могу смеяться,

Могу честь отдать, могу послать,
И в матерной тональности с любыми объясняться,
И какие захочу лозунги орать.

Никто моих свобод не отберёт,

Ведь даже пнуть побрезгуют меня.
Там есть кого тащить на эшафот,
А я — безродный бомж и голытьба.

Мне всё это рассказывал случайный человек,

Которых много в вашем околотке.
Он и меня позвал в спасительный ковчег,
Как факир, из рукава достав бутылку водки.

Холуйство

Хочешь научиться выгодно общаться?
Старайся пахнуть нежно и приятно.
И думай обязательно, прежде чем смеяться,
И должен выглядеть по-светски чисто и опрятно.

Учитесь по-собачьи заглядывать в глаза

И точно знать, с кем пить, а с кем гулять.
Привыкай чужие маски примерять,
И всегда запоминай, в какую сторону плевать.
А если не научитесь дурака включать,
Будет под вопросом ваш карьерный рост.
И необходимо также знать, кому арапа заправлять,
А когда прикажут — убегать, поджавши хвост.

В припадке лизоблюдства сердце замирает

И готово польку-бабочку сплясать.
И когда у шефа даже пудель воображает,
Сходи с ним вечером в сквере погулять.

И если научился льстить и пресмыкаться,

И все распоряжения холишь и мусолишь,
И если угождать не устал стараться,
То вот уже и сам невкусное подсолишь.

Услужники грызутся, как гиены,

Каждый хочет первым начальству
                             прислужить.
А это даже хуже запущенной гангрены,
Но никто не предлагал холуйство отменить.

Сор в избу