Колкая малина. Книга вторая

Скульптор с первобытного похмелья
Лепит бюст дважды Героя Соцтруда,
Последняя неделя пьянства и безделья
Все творческие планы сорвала.

А скульптуру ждали на Родине героя,

Это было не село, и не городок.
В таких местах писали книгу Домостроя
И сохранили среднерусский говорок.

Никак не ладилось с фасоном пиджака:

Он давал совсем не тот рельеф,
И нос смотрел всё время не туда,
Выходил какой-то светский лев.

Скульптор в лапах абстинентного синдрома

Не мог в коленках дрожи победить.
Явно не хватало в изделии объёма,
И лицо партийное не ладилось слепить.

Все потуги превращались в канитель,

За что маэстро сам себя площадно материл,
Но тут без музыки и стука отворилась дверь,
В неё зашёл спаситель и налил.

У идеологии вся сила на лице,

А со своим синдромом разбирайтесь сами.
Те, кто живут на Олимпийской высоте,
Должны выглядеть идейными богами.

Советы

Кто-то бьётся в кайфе, а кто-то киснет в дрейфе,
Кого-то бьёт озноб, а кто-то припотел,
Но все тянут лямку в своём особом шлейфе,
И он пахнет так, кому какой предел.

Вон тот сошёл с ума от книг в библиотеке,

Его деда упразднили за потерю партбилета,
А этот пьёт из-за долгов по ипотеке,
И каждый ждёт ну хоть какого-то Совета.

Никак не ладится без партбилета и Советов,

Без тех, ещё отечества, знамён.
В панике всегда нет перспективы и ответов,
Лишь каждый в ужасе, что будет упразднён.

Длинные шеренги нечитанных поэтов

Тут быстрее разучились читать, чем сочинять,
Алчущим расскажут с телефонов и планшетов,
Как надо возлюбить, как надо почитать.

Всем по времени прибудет и зачтется,

Великий Мир не внемлет магии Советов.
Всё прибывает в Вере и молитвенно прочтётся
В сердечном ритме непрочитанных поэтов.

Суета