Колкая малина. Книга вторая

Допотопная колода с топором.
В том дворе три поколенья пережили,
Они видели победы и разгром,
Как шумно заходили и тихо уходили.

Как-то незаметно проскакал Наполеон,

А назад, кто как умеет, уходил.
А их капитан — хлыщ и фанфарон,
Сам курям и кроликам головы рубил.

Потом свиные бошки — на барские столы,

А между тем хозяйская жена
Любила порубать холопские чубы,
Хоть утончённой лирикой была увлечена.

Пришли голодные бунты в саже от пожарищ,

О законной и счастливой жизни каждый говорил.
В гражданскую войну пришёл в свой дом товарищ
И родному брату руку отрубил.

А когда животные на танках заезжали,

И всё людское под себя передавили,
Девушки друг другу косы отрубали
И из них себе удавки мастерили.

Они много чего перевидали,

Сто раз омытые слезами и дождём.
Чего ещё в России не видали,
Чтобы не нуждаться в колоде с топором?

Обитание

Кто-то пляшет в разноцветных лоскутах,
У таких в прислуге и блоха, и вошь.
Бояре пританцовывают в красных сапогах,
И юродивый вприсядку выклянчивает грош.

Это Пасху отмечают в русском городище —

На частоколе голова какого-то врага,
Банка с медовухой в скрюченной ручище,
И на звоннице долбят в колокола.

Такие были правила и нравы,

Что, согласно месту обитания,
Мы давно забыли их забавы,
У нас теперь другая меломания.

Нас учат нетерпимости большие города,

Мы вроде как толкаемся локтями,
Но друг друга слышим лишь издалека,
Пытаясь ничего не говорить глазами.

Любые споры выдыхают миражи,

Мы все когда-то где-то обитаем.
И хочется надеяться, что мы ещё нужны,
И что ещё живём, а не исполняем.

Если ищете себе место обитания,

Чтобы как-нибудь понять самих себя,
И готовы разделить веру и страдания,
Плывите к Острову Павла Лунгина.

Падло