Колкая малина

С краю римского подворья клёны голые стоят,
Скинув медные доспехи, они мёрзнут и молчат.
Даже листья под ногами ничего не говорят,
Они слиплись и намокли, от того и не шуршат.

А на скамеечке событий и курьезов

Кутался в пальтишко Димка Каракозов.
Тот, который стал примером для людей,
Чтобы те не покушались на царей.

Этого злодея на людя́х казнили,

Но даже бабушки слезы не проронили.
Будто знали, что он в ад не попадёт,
Но и в райские ворота не войдёт.

Там, где цари помазаны на право

Подбирать, что хочут, под себя,
Где не подлезешь к ним ни слева и ни справа,
Там не закончится гражданская война.

Чтобы власть свою не потерять,

Они будут ещё вешать и стрелять,
Будут бить, пугать и выселять,
Чтобы дальше ублажаться и стяжать.

На перроне красный флаг и гусеничный лязг:

На платформы грузят полк в Новочеркасск.
На погоне у майора – птица Какаду,
Она всем места бронирует в аду.

Утром

Собаки ранним утром из подъездов выбегают,
У них уже полнейший передоз.
Кого-то мамы в школу собирают,
А у кого – похмельный коматоз.

Город просыпается с трудом,

Простудно дизель не прогретый расчихался.
Кто-то плакал за зашторенным окном,
А кто-то неумело размечтался.

Ночью телефон не прозвонил,

Значит не случилося несчастья.
Под одеялом папа маму полюбил,
Это – раннее супружеское счастье.

Стайка голубей на соседней крыше,

Они нагадили на красный Шевроле.
А коты забраться норовят повыше,
Пока собаки роются в земле.

Дворник очумелый ведрами гремит,

Лифт скрипит на десять децибел.
Может утро не поёт, но и не молчит,
Дню давая правильный задел.

Житель городской, вечно уплотнённый,

Кому-то контингент, кому – электорат,
В пробке нескончаемой, от мира отстранённый,
С детства приучался, что сам и виноват.

Вечером