Колхозник Филя

Вот на таком движке и стал работать пленный итальянец. Бывший до этого, от радиатора да приводного шкива коленчатого вала, по уши в мазуте, – через неделю мотор выглядел как новенький; в радиусе двух метров от него на полу все было присыпано желтым песком, которого Филя натаскал в ведрах еще и кучу про запас. На работу приходил загодя, уходил, когда начальство само его чуть не выгоняло. У него всегда был запас ремней и всего прочего, чтобы не было внезапного простоя. За все время его работу к нему не было никаких нареканий. Он же помогал ремонтировать всю колхозную технику – от косилок до тракторов. Коме того, у Фили, как оказалось, был покладистый характер; со всеми он был доброжелательным и приветливым, в короткий срок освоил в нужных пределах русский язык, обогащённый местным казачьим диалектом с его уникальными нелитературными оборотами, – и постепенно стал превращаться во всеобщего любимца. Он даже выучил наизусть первый куплет казачьей песни «При лужке, лужке…»

Так подданный капиталистической Италии стал трудиться в СССР на благо строительства коммунизма.

У Фили были диковинные наручные часы с огромным циферблатом и множеством стрелок – предмет чёрной зависти оставшихся в хуторе по броне мужчин: механизаторов, членов местного отряда самообороны и т.п. Кроме того, в потайном кармане пиджака он носил ещё одну невиданную штуковину: чернильную ручку – «самописку».

К Фекле он относился с особым трепетом – всячески оберегал её от тяжёлого домашнего труда, искренне заверял, что после войны регулярно будет присылать ей из Италии посылки, пригласит к себе в гости, оплатив проезд, свозит её на Средиземное море, и вообще – никогда не забудет…

И вот, летом 1945г., вскоре после капитуляции Германии, Филе сообщили, что он должен собираться в дорогу – пешком в х. Рябовский для последующей отправки в родную Италию.

Он, только начинающий жить потомок древних римлян, и она, – преклонных лет донская казачка Фекла, спасшая его от верной смерти, – обнялись на прощание, у обоих в глазах стояли слезы…

Возле колхозной конторы Филя, держа в руках узелок с нехитрым пропитанием, который ему собрала Фекла, тепло распрощался с немногочисленными провожающими и, крикнув напоследок: «До свиданььа!.. я – домой!.. Чао!..», – под конвоем члена местного отряда самообороны Артема, вооруженного автоматом «ППШ», – постоянно оборачиваясь, с нескрываемым оптимизмом двинулся в путь.

– Давай, Филя, приезжай к нам в Гремячий!.. – кричали ему во след колхозники.

– Обьязательна!.. – раздалось в ответ…

… Часа через два конвоир Артём вернулся в хутор один. Лицо его было сумрачным; на запястье левой руки – филины часы с огромным циферблатом и множеством стрелок, в нагрудном кармане пиджака одиноко торчала ручка – самописка…

На недоумевающие вопросы гремяченцев новый владелец заморских часов пояснил, что он лично застрелил итальянца Филю в овраге за хутором – «при попытке к бегству»… его труп уже повезли в Рябовку.

Глава 7.

– Тоже невеселая история… пустили в расход итальяшку… а я, вот, здесь – живой… хотя, черт его знает, – пусть первые не лезут!.. – сказал задумчиво как бы сам себе Семен.

– Не надо было бежать, – гляди, тоже живой остался бы… в таких случаях, сам знаешь, никто сюсюкаться не будет! – ответил агроном тоном, будто держал речь на партсобрании.

Михальчук усмехнулся, как учитель математики смотрит на старшеклассника, который забыл таблицу умножения.

– Петрович, ну ты же вроде как умный и грамотный человек, с высшим образованием, – а такое говоришь, как дитё, – ей, богу!.. ну, ты сам посуди: какой резон ему был куда-то бежать, – если его и так домой отправляли?!.. И куда бы он побежал, – пленный?.. Я сам, как ты знаешь, был в плену в Германии, – куда ты и как побежишь?.. Если бы эта его Италия… – Семен начертил палкой Европу, словно горбатую дряхлую старуху, склонившуюся своим носом к Гибралтару, вывел Каспийское и Черное моря, а также как мог, процарапал Дон и Волгу. – Если бы его Италия была на том берегу Дона, – Семен ткнул палкой туда, где могла быть в этом случае Италия, – был бы какой-то смысл. Да и через Европу – глупая затея, – там войсками нашими все напичкано было. Куда? – через Кавказский хребет и дальше через Турцию?.. он тебе что, – Суворов, – снежные хребты преодолевать?.. Не смеши, Петрович…

– Ну, Семён, – он же какой – ни какой, – а солдат, обученный, – мог и добраться…

– Да, хватит тебе, Петрович, ей – Богу!.. Я в могилу этой гнилой версии о побеге сейчас же вобью вот этот осиновый кол! – Семен поднял с земли валявшуюся рядом с корягой осиновую палку. – Итальянский солдат тоже прекрасно знает: в степи от автоматной очереди из «ППШ» далеко не убежишь, – будь ты хоть трижды проворней кенгуру. А если кто утверждает обратное – да, не вопрос, Петрович! – давай в той же балке проведём эксперимент; стрелять буду я… Филя, – что, был сумасшедший?..

– Да, нет, конечно, – не дурак, – раз на движке работал, обслуживал… масло, там, менял…

– В голове, Петрович, масло надо иметь…