Коллапс. Гибель Советского Союза

5 февраля Коль предложил ГДР валютный союз с ФРГ – предложение было с энтузиазмом принято и вступало в силу с 1 июля 1990 года. Канцлер пошел на огромные затраты и пообещал оплатить обмен всех девальвированных марок ГДР на марки ФРГ по курсу один к одному. Это стало крупнейшей взяткой в современной истории и изменило баланс сил в Центральной Европе. Офицеры советских войск в Восточной Германии, получавшие зарплату в восточных марках, стали бенефициарами этого обмена. Шаг Коля поставил Горбачева перед тяжелейшей задачей: изыскать твердую валюту для оплаты содержания советских войск или вывести их из ГДР. Первое было невозможно, поскольку валютные резервы СССР стремились к нулю, а второе могло погубить его президентство.

9 февраля госсекретарь Джеймс Бейкер прилетел в Москву, чтобы уведомить Горбачева о позиции Запада в отношении объединения Германии. Он поставил риторический вопрос: что лучше для советской безопасности – внеблоковая и нестабильная Германия или Германия в составе НАТО? Госсекретарь заверил, что юрисдикция и военное присутствие НАТО «не распространятся ни на один дюйм в восточном направлении». Позже Горбачев утверждал, что это обещание стало ядром будущего соглашения по Германии. Однако в то время он просто ответил Бейкеру, что «расширение зоны НАТО является неприемлемым»^[312]. Многочисленные критики будут потом упрекать советского лидера за неспособность воспользоваться обещанием Бейкера. Горбачев, впрочем, знал лучше своих критиков, насколько слабы были его переговорные позиции.

Коль тоже прилетел в Москву и встретился с Горбачевым на следующий день. Советский лидер порадовал его, заявив, что будущее Германии должны определять сами немцы «в контексте реалий», включая германский нейтралитет, признание существующих границ Германии, ситуацию в Европе в целом и советские экономические интересы. Коль согласился со всеми «реалиями», кроме нейтралитета, – он настаивал, что объединенная Германия останется в НАТО. Вместе с тем канцлер сделал еще один удачный ход – он предложил Горбачеву особые отношения: «Если у вас появятся какие-либо трудности, я буду готов с вами встретиться по первому же сигналу в течение нескольких часов»^[313]. Переживавший тяжелые времена автор перестройки остро нуждался в таком предложении.

Бейкер и Коль знали, что советский платежный баланс находится в катастрофическом состоянии. В советской нефтяной и газовой промышленности, основных источниках твердой валюты, прогнозировался спад производства и, соответственно, падение прибыли. Цены на черное золото оставались необыкновенно низкими. А с декабря 1989 года западные банки впервые отказались принимать советские заявки на коммерческие кредиты. Даже давние партнеры, такие как «Дойче Банк» и австрийские банки, закрыли СССР доступ к западным рынкам капитала. Главной причиной стала политическая нестабильность Союза и грядущая передача власти от центра к республикам. Западные банкиры хотели знать, кто именно будет возвращать им деньги через несколько лет. Тем временем экспортная выручка госпредприятий, объединений и кооперативов по хитроумным схемам утекала на офшорные счета, а не шла в советский бюджет. При этом объем советского импорта продолжал расти. Столкнувшись с кредитным кризисом, Госбанк СССР организовал «своповые» операции, чтобы добыть валюту под гарантию оплаты в виде золота или алмазов. Это не помогло – дыра в платежном балансе продолжала увеличиваться. Грузовым судам, которые доставляли в советские порты зерно и другие импортируемые товары, приходилось неделями ждать оплаты фрахта^[314].

В конце февраля 1990 года Коль и Буш снова встретились в Кэмп-Дэвиде, чтобы сверить планы. Западные источники в Москве сообщали, что потеря Восточной Германии и призрак продвижения НАТО на Восток могут вызвать острую реакцию русских и привести к свержению Горбачева. Буша и Скоукрофта особенно беспокоило настроение советских военных. Президент США и канцлер договорились действовать осторожно, оберегая престиж и положение Горбачева. Вместе с тем Буш утверждал, что Советы прижаты к стенке: «Это может свестись к денежному вопросу. Им нужны деньги». Валютный союз Коля вынуждал Горбачева найти решение до июля. Это означало, что он мог согласиться с позицией Запада по Германии и НАТО на следующем советско-американском саммите в Вашингтоне, запланированном на конец мая^[315].