Коллапс. Гибель Советского Союза

В марте 1990 года правительство потряс скандал, главным фигурантом которого стал Рыжков. На заброшенной железнодорожной платформе возле Новороссийского порта сотрудники КГБ обнаружили двенадцать танков Т-72, зарегистрированных как «тягачи». Согласно документам, танки поступили с крупнейшего танкостроительного предприятия «Уральский вагоностроительный завод» и были заказаны кооперативом «АНТ» для поставки за границу. Экспорт советского оружия всегда был монополией государства. При чем же тут коммерческая организация? Кооператив «АНТ» (аббревиатура от «Автоматика-Наука-Технология») в 1987 году был детищем бывшего сотрудника 9-го управления КГБ Владимира Ряшенцева. Кооператив существовал под эгидой научно-исследовательского отдела при Совете министров Рыжкова, в нем работали офицеры КГБ. Идея предприятия заключалась в том, чтобы «обменивать» продукцию советского ВПК на зарубежные товары, такие как персональные компьютеры или лекарства, с большой прибылью^[374]. Рыжков одобрил деятельность кооператива, но не учел риска нежелательной огласки. Газета российских коммунистов «Советская Россия» раскопала эту историю. Поднялся крик и шум. Глава КГБ Крючков и Лигачев были вынуждены выступить по телевидению с осуждением незаконного экспорта оружия^[375].

На заседании Съезда народных депутатов, которое показывали на всю страну, Горбачев держался так, как будто происшедшее его не касалось, и лишь предоставлял слово выступающим. Анатолий Собчак назвал «АНТ» заговором номенклатурщиков с целью личного обогащения и срыва реальных рыночных реформ. Он обвинил Рыжкова в утаивании информации. Произошедшее наглядно показало силу популизма. Телезрители забыли об энергии и героизме Рыжкова в Чернобыле, Армении и других горячих точках и аплодировали разоблачаемой Собчаком коррупции в высших эшелонах власти. Рыжков сорвался и дал волю эмоциям. Демократическая печать немедленно окрестила его «плачущим большевиком». Репутации премьера и его правительства был нанесен непоправимый ущерб. Расследование «дела АНТ» длилось несколько месяцев, но до судебного разбирательства не дошло. Через некоторое время Ряшенцев уехал в Венгрию, а спустя несколько лет умер за границей на 47-м году жизни^[376].

Пока советское правительство билось в тисках неплатежеспособности и падающего доверия, в Польше посткоммунистические власти начали рывок к рыночной экономике. Пресса окрестила его «планом Бальцеровича» по имени экономиста Лешека Бальцеровича. Польские реформы строго следовали рецептам макроэкономической стабилизации, которые разработали эксперты МВФ и Всемирного банка. Правительство страны отпустило цены, разрешило торговлю и частное предпринимательство, а также ограничило рост зарплат госслужащих. Это был жестокий шок – цены и уровень безработицы в Польше резко подскочили. Однако очень скоро польские крестьяне, до этого отказывавшиеся сдавать свою продукцию по госценам, повезли ее в города на продажу. Избыточный спрос и всплеск инфляция пошли на убыль^[377].

Польские реформы вдохновили советских экономистов. Недавно назначенный советник Горбачева по экономике Николай Петраков составил первую в СССР системную программу быстрого перехода к рынку. Петраков был теоретическим последователем советской «эконометрики» 1960-х годов – ее приверженцы надеялись с помощью компьютеров рассчитать уровень спроса, предложения и инвестиционных потребностей, тем самым заменив партийно-государственную бюрократию^[378]. Политически симпатии Петрака были на стороне московской демократической оппозиции. Он считал правительство Рыжкова неумелым и некомпетентным и надеялся, что Горбачев отправит его в отставку^[379].