Коллеги, или Приключения двух врачей и джентльменов на Антильских островах

— Я спрашиваю, как вы могли? Вам известно, что он ученый, а не солдат! Что за ерунда с этим полковничьим чином, с этой стрельбой на улицах?! Его могли убить! Его видят в вашем обществе, и если бы сейчас они поверили сэру Джеймсу… Вы улыбаетесь, капитан Джонсон?!

— Боюсь прогневить вас еще сильнее, но правда состоит в том, что это доктор Слоан впутал меня в свои дела.

— Какая чушь!

— Вовсе нет. Вышло так, что мы были с ним вместе, когда увидели корабль Леклерка. Я стоял за то, что это не наша забота и нам следует оставаться в его лесном лагере, — мы, пираты, своекорыстные люди, — но он не соглашался ни в какую. Если бы я не отправился в Чарлзтаун на лодке вместе с ним, он поплыл бы один.

— Вы не лжете?

— Миссис Роуз!

— Хорошо, примите мои извинения. Но почему он так решил?

— Полагаю, столь благородный порыв не нуждается в объяснениях, — чопорно произнес капитан, но, увидев, как дрогнули ее губы, сменил тон.

— Миссис Роуз, я уверен, что причина существует. И вам она известна лучше, чем кому-либо в этом мире. Он знал, что в Чарлзтауне находитесь вы.

— О…

Элизабет Роуз сделала маленький шаг в сторону, чтобы оказаться спиной к окну, но это мало помогло. Самая богатая женщина Ямайки залилась краской от шеи до лба, как деревенская девица, которой преподнесли букетик маргариток, и не могла удержать счастливую улыбку, а может быть, и слезы. Капитан Блад опустил глаза и разглядывал носки своих сапог, пока она не заговорила снова.

— Ведь это вы привезли его с Ямайки на своем корабле?

— Не совсем с Ямайки, но с одного из островов, расположенных неподалеку.

— Убирайтесь отсюда немедленно. Как можно скорее, чтобы никто больше не увидел вас вместе. Я не знаю, когда встанет на ноги мой муж, и, надеюсь, вы понимаете, что случится, когда он не подтвердит мои слова.

— Согласен. Даю вам слово, я так и сделаю, сегодня же. Но должен признаться, что доктор Слоан намеревается отплыть на моем корабле. Если говорить всю правду, он нанял меня для этого, и ему известно, кто я.

— Странно. Должно быть, это очередное свидетельство женской глупости, — в этих словах прозвучала горькая ирония, — но я думаю, что вам можно доверять. Мне говорила о вас Арабелла Бишоп, я знаю, как вы спасли ее и лорда Джулиана Уэйда и что случилось затем. Однако я уверена, что на Невисе немногие разделяют мое мнение.

Капитан почтительно поклонился, борясь с желанием задать вопрос: не говорила ли мисс Бишоп о нем чего-нибудь еще, и если да, то не запомнилось ли миссис Роуз, что именно? Он знал, что не спросит, что спрашивать нельзя, и знал, что тысячу раз проклянет себя за это молчание.

— Подойдите сюда. Вот, возьмите, и не смейте отказываться, этот жемчуг мой собственный. — В ладонь ему легли жемчужные зерна. — Это стоит того вознаграждения, которое мог бы выплатить вам вице-губернатор. Уезжайте сейчас же, увезите доктора Слоана с собой, проследите, чтобы он был в безопасности. И передайте ему… передайте, что мои молитвы всегда будут с ним.

— Я думал, вы скажете ему это сами, — заметил капитан Блад.

— Я? Нет, я не могу…

— Вы не можете быть так жестоки и несправедливы, — согласился он. — Ваш отъезд задерживается, мы отбываем немедленно, а доктор вскоре должен будет вернуться в Лондон. Кто знает, когда вы увидитесь снова. Я откланяюсь, с вашего позволения. Благодарю за память о моей малозначительной персоне.

* * *

На аллее Блад отыскал скамью под магнолией, сел и вытащил трубку. Удивительно, но этот день еще не кончился: солнце было высоко, до темноты оставалось часа четыре.

Чтобы не думать о мисс Бишоп, он стал думать о миссис Роуз. Конечно, эта красивая, умная и храбрая женщина не пара своему супругу. Сделку, которую заключили ее родители, можно было бы назвать жестокой, если не знать примеров настоящей жестокости. Питеру Бладу не один раз приходилось спасать женщин и девушек от чудовищ в человеческом облике, но когда принцесса обвенчана со своим мелким и захудалым людоедом, рыцарь вынужден опустить копье. Что ж, ни в каких книгах не сказано, что все мы должны быть счастливы в этой жизни.

Блад задумчиво разглядывал песок перед собой, и ему казалось, что он различает следы детских туфелек. Он подумал, что хотел бы увидеть маленькую Элизабет еще раз, как будто ее появление могло что-то объяснить в этой истории. Но девочка больше не выбегала из дома: наверное, ее поймали няньки и призвали к порядку.

Он успел докурить и выбить трубку, когда в аллее появился доктор. По его виду можно было сделать вывод, что объяснение состоялось, но никаких подробностей он не пожелал сообщить. Строго говоря, он не произнес ни одного слова, за исключением согласия идти в порт. А когда они вышли на улицу, остановился, обернулся и некоторое время смотрел на деревья за решеткой и крышу особняка, словно хотел запомнить эту картину.

* * *

Самая приятная новость за последние сутки: «Атропос» была здесь. Стояла на рейде, покачивая высокими мачтами, над бортом виднелась голова часового. Дом, милый дом.