Коллекция (ЛП)

Малфой насмехался над ее профессионализмом. В первый день ей понадобилось несколько часов, чтобы это понять, хотя на его лице и так все было написано. Это не был вежливый интерес, это был сдерживаемый смех. Последние с полдесятка встреч казалось, он склонялся к тому, чтобы оттолкнуть ее обратно на территорию, на которую они вообще не должны были ступать. Он расценивал каждую рассеянную фразу в разговоре как победу, и когда она понимала это по пробегавшему по его лицу веселью, то снова возвращалась к теме.

Она неделями была сдержанной, холодной, собранной и деловитой, таким был и Малфой, а потом он решил превратить все в какую-то игру. Которая его развлекала, а ее заставляла обо всем позабыть. Она не понимала, почему так легко поддалась. Все должно было быть сложнее.

— Ты сказала, что обсуждала это со мной, потому что дело связано с моим запросом. Все не пойму, что общего у Элдмана и моего запроса о Торндалпере.

— Дело в том… — произнесла она очень медленно, пытаясь при этом быстро придумать ответ, — что Элдман писал о негуманных практиках… — Малфой заулыбался, — ошкуривания животных, что… и является общим.

Он хмыкнул и откинулся на спинку кресла, а она яростно на него посмотрела.

***

Пожалуй, эту она любила больше всего — стеклянный шар, покрытый инеем. При каждом касании внутри него взрывались красные, зеленые и золотистые фейерверки.

Малфой схватил мантию, перекинул через локоть и посмотрел на Грейнджер.

— Ты ждешь, что я открою тебе дверь? Может, еще какую-нибудь неловкую остановку перед этим?

Она зажмурилась и подавила зевок. Ей не стоило приходить сюда перед Министерством, слишком рано, чтобы иметь дело с Малфоем.

— Что?

— В свой первый визит ты остановилась прямо перед дверью и ждала, что я ее открою, — он изогнул бровь, — Ты…

— Это был знак уважения.

— Я уловил твой умысел…

— Я не могла открыть дверь в твой кабинет, когда тебя не было внутри.

Он на миг нахмурился и забрал у нее папку, коснувшись ее руки своей.

— Уважение ко мне?

— Ну конечно. Это было твое личное пространство. Я же не могу открыть дверь… своими, ай…

Его рука оказалась в ее волосах. Он пальцами перебирал пряди, которые ощущались подобно нежным волнам. По ее спине и рукам побежали мурашки, когда он задел кончиками пальцев ухо.

— Ты спишь на пуховых подушках?

— Что? — прошептала она, повторяя ту же мягкость голоса, что звучала в его вопросе.

Он достал из ее волос белое перышко, а она отстраненно поняла причину его улыбки, когда она появилась в офисе. Он поднял его к своим губам. Малфой находился так близко, что что-то внутри нее щелкнуло. Ощущение было подобно выбросу чего-то трепетного и живого внизу живота, смешанного с адреналином, который заставил дрожать всю ее вплоть до кончиков пальцев ног.

Она уцепилась рукой за его плечо, пошатываясь от потери равновесия, их глаза были почти на одном уровне. Он выглядел таким же удивленным, как и она, и Гермиона почти сделала шаг назад. Почти — потому что все внутри нее требовало ступить вперед, и она поцеловала Малфоя, когда его взгляд упал на ее губы.

Не было ни мгновения об этом подумать, потому что он уже целовал ее в ответ. Он низко и глубоко простонал, и она почувствовала дрожь в груди от этого звука. Он ладонью скользнул по ее талии, приобнял рукой и притянул ближе. Гермиона обхватила его за шею, завороженная ощущением губ, тела, касанием языка нижней губы, а после — вкусом.

Они прервали поцелуй, вдохнули, выдохнули, и Малфой слегка склонился, чтобы что-то куда-то отбросить. Он запустил освободившуюся руку в волосы Гермионы, обхватил губами ее верхнюю губу прежде, чем она услышала звук падения брошенного предмета.

Она всосала его нижнюю губу, вспоминая его кривую усмешку, и заметила, как замер Малфой, а потом почувствовала, как он целует ее снова, и снова, и снова.

***

Светло-зеленый шар был простым. Он оберегал маленькие огоньки, парящие и искрящиеся внутри.

В течение недели она не видела и не разговаривала с Малфоем, и ее мозг устал от обдумывания сотни вещей в минуту. Тем не менее, так было лучше. Она это знала. Была абсолютно уверена. Она так считала. Поэтому не понимала, почему так тяжело было встретиться с ним глазами, почему какое-то странное чувство прожигало все внутри.

— Да, переназначена.

Еще одна очень долгая пауза. Возможно, он знал, что она жаждет добраться до двери и сбежать, спрятаться в своем доме и проигрывать это событие в памяти снова и снова сотни раз, но по-другому. Он должен был знать, что будь все иначе, это стало бы для них кошмаром.

— Я так полагаю, по собственному желанию?

— Принимая во внимание последние изменения, я считаю, что это к лучшему. Я передам все Уэсли, он умен и благонадежен. Вы в хороших руках на следующие два месяца.

Секунды длились вечно. Должно быть, он смотрел на нее почти минуту, а потом повернулся к столу.

— Ну, хорошо.

Она почти осталась, но в первую очередь именно это и привело их к такому результату.

***

Миниатюрный снежный шар с темно-серым замком внутри, два окна которого горели приглушенным желтым светом. Снег падал постоянно, даже если шар не трясти.