Коллекционеры и меценаты в России

Большое значение инициатор организации товарищества (все пункты подробно оговаривались с К. С. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко) придавал привлечению А. П. Чехова, которому 28 мая 1902 г. послал письмо и проект устава. Он писал: «…переговорив с Владимиром Ивановичем и Ольгой Леонардовной, я решил обратиться к Вам, не войдете ли Вы [в] состав товарищества, которое будет держать театр»^{352}. Предложение было принято, и писатель решил внести 10 тыс. руб.^{353} О реакции мецената сохранилось интересное свидетельство О. Л. Книппер, заметившей, что, узнав об этом, «Савва так и прыгал от восторга»^{354}.

Показательно, что в числе пайщиков нет ни одного «любителя искусств» из предпринимательской среды, кроме самого С. Т. Морозова. Это, конечно, не было случайностью. Предстоящие реформы требовали крупных затрат и смелых решений, на которые вряд ли были способны люди и для которых участие в делах театра было по сути дела лишь одной из форм самоутверждения в том обществе, где стоимость бриллиантов жены или личная ложа определяли принадлежность к кругу «избранных». Преданно и бескорыстно служить самому искусству — на такое были способны лишь немногие. И не случайно среди пайщиков, например, фигурирует А. А. Стахович. Этот представитель старинной дворянской фамилии полковник и адъютант великого князя Сергея Александровича всей душой полюбил Художественный театр, вошел в число пайщиков, а затем, отказавшись от блестящей служебной карьеры, вышел в отставку и стал членом труппы.

Устав был утвержден на общем собрании совладельцев в начале февраля 1902 г.^{355} Обязанности распределились следующим образом: главный режиссер — К. С. Станиславский, заведующий труппой и текущим репертуаром — В. В. Лужский, председатель правления — С. Т. Морозов, художественный директор и председатель репертуарного совета — В. И. Немирович-Данченко^{356}.

Чрезвычайно важны и показательны основные принципы деятельности Художественного театра, которые были сформулированы С. Т. Морозовым и зафиксированы в уставе товарищества. Театр должен обязательно сохранять характер общедоступного, с ценами на билеты более низкими, чем в большинстве других драматических театров, а «репертуар театра должен придерживаться пьес, имеющих общественный интерес»^{357}. Не погоня за коммерческими доходами любой ценой, а именно общественная значимость спектаклей ставилась в центр деятельности.

Товарищество создавалось на три года, в течение которых С. Т. Морозов брал на себя все финансовые расходы, связанные с этим заботы и тем самым освобождал руководителей труппы от изматывающих хлопот, дозволяя им сконцентрироваться на творческом процессе. Летом 1902 г., обращаясь к труппе, В. И. Немирович-Данченко констатировал: «Самая трудная сторона дела — материальная — устроена как только можно хорошо заботами человека, искренне привязавшегося к нашему делу»^{358}. Однако организационная структура театра и та роль, которую играл здесь С. Т. Морозов, не находили понимания в литературно-театральных кругах. «Король фельетонистов», известный театральный критик и редактор газеты «Русское слово» В. М. Дорошевич поместил в этом издании гневную статью под характерным названием: «Искусство на содержании». В ней он однозначно осуждал ту большую роль, которую в Художественном театре играл «ситцевый фабрикант»^{359}. Между тем Савва Тимофеевич не преследовал никаких корыстных целей и даже полностью отказался от возмещения ему затрат, передав право распоряжения будущими доходами труппе.

Указанные 50 тыс. рублей товарищеских взносов — это был лишь оборотный капитал, и таких средств не могло хватить для задуманной полной реконструкции лианозовского театра. Савва Тимофеевич по собственной инициативе взял на себя обязанность произвести полную перестройку здания. Он же приглашает архитектора Ф. О. Шехтеля, который согласился бесплатно подготовить проект и осуществить все необходимые строительные работы^{360}. Реконструкция, а по сути дела новое строительство, началась в апреле 1902 г. и продолжалась до осени (25 октября здесь состоялся первый спектакль). Купец-меценат сам все это время проводил на стройке, лично вникал во все детали и часто даже ночевал тут же, в маленькой комнатке рядом с конторой, хотя его «палаццо» и находился совсем недалеко. Характерную сценку описал А. М. Горький: «Стоя на сцене с рулеткой в руках, в сюртуке, выпачканном известью, Морозов, пиная ногой какую-то раму, досадно говорил столярам: «Разве это работа?»^{361}. Он не просто платил по счетам, но и относился к этому строительству как к своему кровному делу и, что уже совсем было необычно для «покровителя искусств», сам «пилил, забивал, красил» и даже разработал особую технику световых сценических эффектов.