Коллонтай

Если не нравится в санаторию, не поехать ли на юг? К Серго на Кавказ? Серго устроит отдых, солнце. Он там власть. Подумайте об этом.

Крепко, крепко жму руку».

Спасая Инессу от женских дрязг в коридорах ЦК и желая сделать ей приятное, Ленин уговорил ее отдохнуть в Кисловодске. Инесса поехала с сыном. Организацией ее отдыха вождь мирового пролетариата занимался сам, уже убедившись, что созданный им советский аппарат провалит любое дело.

Восемнадцатого августа Ленин связался с председателем Северо-Кавказского ревкома Серго Орджоникидзе: «т. Серго! Инесса Арманд выезжает сегодня. Прошу Вас не забыть Вашего обещания. Надо, чтобы Вы протелеграфировали в Кисловодск, дали распоряжение устроить ее и ее сына как следует и проследить исполнение. Без проверки исполнения ни черта не сделают…»

Отдых не получался. Инесса Арманд грустила. 1 сентября 1920 года записала в дневнике: «Раньше я, бывало, к каждому человеку подходила с теплым чувством. Теперь я ко всем равнодушна. А главное — почти со всеми скучаю. Горячее чувство осталось только к детям и к Владимиру Ильичу. Во всех других отношениях сердце как будто бы вымерло. Как будто бы, отдав все свои силы, всю свою страсть Владимиру Ильичу и делу работы, в нем истощились все источники работы, которыми оно раньше было так богато… И люди чувствуют эту мертвенность во мне, и они оплачивают той же монетой равнодушия или даже антипатии (а вот раньше меня любили). А сейчас — иссякает и горячее отношение к делу. Я человек, сердце которого постепенно умирает…»

Отношения с Лениным, теплые и сердечные, были ограничены известными рамками, которые он сам установил. А ей хотелось настоящей любви, обычного женского счастья.

Ленин тревожился и напоминал Орджоникидзе: «Очень прошу Вас, ввиду опасного положения на Кубани, установить связь с Инессой Арманд, чтобы ее и сына эвакуировали в случае необходимости…»

Вот и напрасно сорвали ее из безопасного Кисловодска. Боялись одного, а беда подстерегла с другой стороны. На Кавказе, в Беслане, Инесса заразилась холерой и умерла. Местный телеграфист отстучал телеграмму: «Вне всякой очереди. Москва. ЦЕКа РКП, Совнарком, Ленину.

Заболевшую холерой товарища Инессу Арманд спасти не удалось. Кончилась 24 сентября. Тело перепроводим в Москву. Назаров».

С транспортом были большие проблемы. Восемь дней ее тело лежало в морге в Нальчике, пока искали оцинкованный гроб и специальный вагон. Через две недели, ранним утром 11 сентября 1920 года, гроб доставили в Москву. На Казанском вокзале поезд встречали Ленин и Крупская. Гроб поставили на катафалк и повезли в Дом союзов.

Дочь члена Реввоенсовета Республики Сергея Ивановича Гусева, писательница Елизавета Драбкина, вспоминала: «Мы увидели двигающуюся нам навстречу похоронную процессию. Мы увидели Владимира Ильича, а рядом с ним Надежду Константиновну, которая поддерживала его под руку. Было что-то невыразимо скорбное в его опущенных плечах и низко склоненной голове».

Владимир Ильич шел за гробом через весь город. О чем он думал в эти часы? О том, что напрасно отказался от любви Инессы Арманд и жестоко обделил себя? Ощущал свое одиночество? Чувствовал неотвратимо подступающую неизлечимую болезнь, которая скоро, очень скоро превратит его в полного инвалида?

«На похоронах Ленина было не узнать, — писала Александра Коллонтай. — Он был раздавлен горем. Нам казалось, что в любой момент он может лишиться сознания».

После смерти Инессы Арманд она стала заведовать отделом ЦК по работе среди женщин. В декабре 1920 года VIII съезд Советов избрал ее членом ВЦИКа.

Партийным аппаратом коллегиально управляли трое секретарей ЦК, избранных IX съездом партии: Николай Николаевич Крестинский, занимавшийся экономическими вопросами Евгений Алексеевич Преображенский и Леонид Петрович Серебряков, недавний начальник политуправления Реввоенсовета Республики.

Аппарат был еще сравнительно небольшим: отдел информации, учетно-распределительный (кадровый), организационно-инструкторский, школьно-просветительный, отдел по работе в деревне, издательский, управление делами.

Любовь пчел трудовых

Первого октября 1918 года «Правда» опубликовала статью Коллонтай ««Крест материнства» и Советская республика» о том, как облегчить неимущим женщинам тяготы материнства:

«В наших собственных интересах, в интересах крепости коммунистического строя — разбить во всех слоях, во всех классах устои старой, эгоистической, узко-замкнутой буржуазной семьи. Жизнь и та великая ломка былых устоев, которая совершается на наших глазах, очищают путь для строительства новых форм семьи — семьи социалистической, то есть для воспитания детей в детских колониях, детских общежитиях…