Колодец и бабочка

– А без унижения нельзя? – поинтересовался Бабкин.

Олеся хмыкнула:

– Унижение – это крючок. Нельзя выловить крупную рыбу, если у тебя ничего нет, кроме яркого поплавка.

– Ты стала продавать своим знакомым психологическую теорию и практику поведения с выбранным объектом? – Илюшин, кажется, развеселился. – Под видом приворота на брак и заговора на сексуальность?

– С клиентами-то по-любому разговариваешь, – просто ответила Олеся. – А у меня половина из своих девочек. Сначала шли лично знакомые. Потом стали появляться те, кто по рекомендации. Я сразу вижу, имеет смысл человека учить или только впустую тратить время. Если второе, то после одной встречи расстаюсь. Я никого не развожу, бабло из них не тяну до бесконечности.

– А тянешь, получается, из способных! – заключил Сергей.

– Этих способных, если у них все получится, десять встреч со мной обеспечат потенциально на всю жизнь, – высокомерно сказала Олеся. – Мои знакомые за кого попало не хватаются, выбирают питательных. Что плохого, если девочка выйдет замуж не за слесаря Ваську, а за успешного, состоявшегося человека?

Бабкину вспомнилась писательница Арина и ее муж. Судя по вилле на Бали, достаточно питательный.

– Но ведь к тебе приходят не только девочки? – спросил Илюшин. – Есть же и обычные клиенты, которым твои наставления не помогут? Те, что безумно влюблены и ждут от тебя приворота. Как ты выкручиваешься?

Сергей подумал, что сам бы он запнулся, выбирая подходящее определение. Профессионалки? Содержанки? А Макар мгновенно включил в свой словарик милое нейтральное «девочки», которое использовала сама Стряпухина.

Олеся негромко рассмеялась.

– Что смешного? – не понял Илюшин.

– Те, что безумно влюблены… – мечтательно повторила она. – Да, такие появляются регулярно. Я только по рекомендации работаю, но все равно то и дело заносит ко мне этих… мотыльков. Я отправляю их поймать черного петуха на растущей луне, перерезать ему горло, ощипать, сварить в родниковой воде, собранной девственницей в глиняную чашу, которую она сделает своими руками, и принести мне в одном пузырьке петушиную кровь, а в другом – бульон. И чашу не забыть. Ах да, и фоточку ненаглядного или ненаглядной! Тогда приворожу лучшим образом. Знаете, сколько влюбленных возвращается с пузырьками и чашами? – Она выдержала долгую паузу. – Ни одного! Приползают с фоточками, сопли распускают, рыдают, ползают на брюхе: Мирославушка, приворожи по фотке, не раздобыли мы петуха. А на самом деле они даже и не пытались. Это ж какие хлопоты! Как представишь, что нужно петуху своими руками на кухне горло резать… Он же паркет измажет! Все будет в кровище! А как мужу объяснить? И вообще, он воняет! Вот на этом и развеялась вся любовь.

– Получается, у тебя специфический круг постоянных клиентов, – подытожил Макар. – Как в него попал Габричевский?

Олеся покусала губы.

– Его привела моя знакомая, я обещала с ним поработать. В принципе, мне несложно. Тем более, он платил. Но с ним разговаривать было бесполезно в принципе.

– Почему?

– Он считал всех женщин продажными и ненавидел за то, что у него не хватает денег, чтобы их купить. При этом, как ты понимаешь, с бабками у него все было более чем нормально. Если он раз в неделю заявлялся сюда… – Олеся усмехнулась. – Вполне обеспеченный юноша. Но от него за километр разило неблагополучием.

– В каком смысле?

– В том смысле, что он с дичайшими загонами. Стремно с ним связываться. Мужики, которые считают, что им все по жизни должны, – самый проблемный контингент. Никогда не знаешь, на чем его переклинит. У меня подружка с таким встречалась. Когда он узнал, что она ему изменила, то простил. А когда она в коробку положила надкушенную конфету, он ее отмудохал до полусмерти…

Илюшин покивал, будто сочувствуя неизвестной избитой женщине. Поднял глаза на Олесю и спросил:

– В каких целях Габричевский должен был использовать кота?

Несколько секунд ворожея молча изучала его. На лице не читалось ничего, кроме легкой озадаченности.

– Что еще за кот? – спросила она наконец.

– Габричевский в воскресенье украл кота. Через три часа после этого его убили, но речь сейчас не о том. Что за инструкции ты ему дала? Он был у тебя на трех сеансах. Габричевский не стал бы тратить ни время, ни деньги на обычный треп.

– Черная кошка? – перебила Олеся.

– Нет. Это был старый рыжий кот. Одноглазый, безухий и, по-моему, хромой.

– С мочекаменной болезнью, – зачем-то добавил Сергей. – А что, ты велела ему раздобыть черную кошку?

– Это была шутка, – высокомерно пояснила Олеся. Кажется, Бабкин раздражал ее так же сильно, как она его. – Шутка про набор штампов. Ну, знаете: ведьмы, черные кошки, пауки… На самом деле ни о чем подобном мы с Ильей не разговаривали. На протяжении двух сеансов он вываливал на меня подробности своих любовных неудач, а на третьем я дала ему приворотное средство.

– Какое?

– Глицин, – не смущаясь, ответила Олеся. – Растолкла вот этими самыми ручками вон в той ступке.

Сыщики одновременно посмотрели в указанном направлении. Ступка застенчиво блеснула медным боком на полке.