Колодец и бабочка

Встречу Мирон назначил в демократичной «Кофемании» неподалеку от своего офиса. «Ну, хоть на этот раз видеозаписи будет изучать Макар, а не я», – подумал Сергей. От многочасовых просмотров у него зверски уставали глаза. Хотя, по правде говоря, ему любопытно было бы взглянуть на поганца, укравшего кота. Что Габричевский рассказывал ворожее? Как его вообще к ней занесло? Олеся наотрез отказалась отвечать, кто привел к ней Габричевского. «Пришел по рекомендации, этого с вас достаточно».

Мирон уже ждал его за столиком. Кафе быстро заполнялось; рядом с ними оказалась шумная компания, и Сергей предложил пересесть.

– Что, у нас важные секреты? – пошутил Мирон.

Но смотрел напряженно, и в глазах улыбки не было.

– Давай начнем с того, что у меня алиби, – сказал он. – Илью же в воскресенье убили? Я весь день был на людях. А ночью – у родителей. Здесь ты меня не прижмешь.

– Я и не собираюсь, – заверил Бабкин со всей чистосердечностью, на которую был способен. – Но если вы созванивались с Габричевским, и не раз, значит, знали друг друга, логично? – Он старался составлять несложные конструкции. – О чем вы с ним говорили?

Мирон помолчал, дежурно улыбнулся официантке, которая принесла воду. Несмотря на некую мертвенность, которая так поразила Бабкина при первом знакомстве, выглядел он импозантно. Загар, чеканный профиль… Но внутреннего напряжения скрыть он не мог, как ни пытался. Сергей эти усилия заметил и оценил. Мирон уже дважды, пока они ждали кофе, выдернул поочередно пальцы с неприятным хрустом, смотреть на Бабкина избегал, а когда все-таки взглядывал, в глазах его мелькала тревога.

– Ты ведь у нас представитель частного сыска, а не следственного комитета? – Мирон вопросительно поднял брови.

Бабкин понял, к чему он клонит.

– Обязанности разговаривать со мной у тебя нет, – спокойно сказал он. – Но к тебе все равно заявится следователь и будет задавать примерно те же вопросы. Можешь на мне порепетировать.

– А если мне репетиция ни к чему?

Сергей с самым простодушным видом развел руками:

– Тогда можешь сделать доброе дело. Я ведь не убийство расследую, а помогаю восстановить последние часы жизни Ильи по просьбе его родителей.

Это была откровенная ложь. Подобных выдумок в работе со свидетелями Сергей старался избегать. Но по пути к Мирону он хорошенько поразмыслил и решил, что выхода нет. Говорить Кудесникову правду – о том, что они разыскивают украденного Якова Соломоновича – было рискованно: Мирон мог оборвать все разговоры и уйти. В свете его странной тетралогии о котах ничего нельзя было исключать.

Мирон колебался.

Сергей его больше не подталкивал. Сидел, тянул жидкий ромашковый чай и ждал.

Кудесников огляделся и сделал нечто странное: наклонился и внимательно осмотрел нижнюю поверхность стола. Даже ладонью дважды провел. Затем обшарил взглядом Сергея и, видимо, удовлетворенный осмотром, откинулся на спинку стула.

– Не подписку же о неразглашении с тебя брать… – задумчиво сказал Мирон, как бы подводя итог какому-то давнему спору. – Ладно, если вздумаешь об этом трепаться, ты сам себе злобный буратино.

Заинтересованный таким вступлением, Бабкин выжидательно молчал.

– Габричевский не хвастался тем, что он писатель, – сказал Мирон. – Даже, пожалуй, таился ото всех. Делал вид, что он в одном с нами положении, так же собирается обивать пороги издательств и пристраивать свои романы…

– А это было не так? – удивленно спросил Сергей.

Мирон тихонько засмеялся, удовлетворенно потирая ладони.

– Молодец, Илюха, молодец… – протянул он, радуясь непонятно чему. – Всех обвел вокруг пальца. Даже Яровая не догадывалась, хотя ей-то сам бог велел. Я с детства наблюдательный. Меня дед брал с собой на охоту, учил замечать все мелочи, быть зорким. Иначе кабан тебя не пожалеет… Кабан знаешь как идет? Зигзагами. – Мирон извилисто показал ладонью, как движется кабан. – Секач валит через лес – встань за дерево, жди. Ружье заряжено. Приготовься. Он вылетит на тебя, увидит, боком повернется – стреляй.

Бабкин почувствовал, что его увлекает потоком чужого бреда.

– Я все замечаю, – продолжал, разгорячившись, Мирон. – Только в последний год зрение стало падать. Думаю, надо прооперироваться.

– Что ты заметил у Габричевского? – Сергей осторожно попытался вернуть его к нужной теме.

– Книгу. В издательстве ему выдали авторский экземпляр. Илья принес ее на семинар – сумки с собой не было, не в штаны же ее прятать… Положил на стол. Я углядел, сначала не поверил. Стал его осторожно расспрашивать – Илюха наш и раскололся. «Да, я писатель, пишу под псевдонимом Десницкий». И тиражи – ну, не Донцова, но очень приличные! Даже экранизация есть.

– Как называется книга? – спросил Сергей.

Известие о том, что Габричевский был популярным автором, его неприятно удивило. Как они ухитрились пропустить такой существенный эпизод в его биографии? Габричевский выглядел неудачником-бездельником при деньгах, и не более.

– «Разящий меч Антареса». Талантливая вещь… Он вообще был талантливый, Илюха. И отзывчивый. Из-за этого и погиб, я думаю.

– Из-за отзывчивости?