Колодец и бабочка

Илюшин с альбомом и карандашами устроился на подоконнике. Воспользовавшись этим, Бабкин занял его кресло. Он еще раз обстоятельно поговорил с братом Габричевского и теперь изучал список мест, где Илья всё же успел поработать за последние несколько лет. Бариста, журналист, копирайтер, старший менеджер в сетевом кафе (как туда без опыта устроился Габричевский, было не очень понятно, и это тоже следовало прояснить)… Брат знал не так уж мало для человека, который, по его собственным словам, не интересовался жизнью Ильи.

За фигурой Макара в окне стояла густая синева, сквозь которую, как размазанная ложкой по скатерти манная каша, тянулся инверсионный след самолета. Каждый раз, когда Илюшин садился на подоконник, Бабкину вопреки его воле кто-то внутри головы демонстрировал короткий ролик: стекло с хрустом взрывалось трещинами, осыпалось, как иней с веток, и Илюшин, потеряв равновесие, падал в асфальтовую пропасть высотой двадцать пять этажей. Сергей был человеком, лишенным воображения и не склонным к тревожности. Именно поэтому он заставил Илюшина заменить стекло в окне на пуленепробиваемое, потратив на это весь гонорар от довольно непростого расследования, и теперь раз за разом просматривал тот же самый ролик без малейшего беспокойства, стоически воспринимая его, как застрявшую в одной бороздке иглу пластинки.

Илюшин рисовал рыбу. Вернее, он нарисовал уже дюжину рыб, каждую на новом листе, стопка предыдущих скопилась рядом с ним на подоконнике, из-под ноги Макара торчали наброски хвостов, плавников, выпуклых рыбьих лбов с непроницаемым круглым глазом… Бабкин не мог понять, это разные рыбы или одна и та же.

И почему, собственно, рыба?

– Итак, что нам известно? – Макар заполнял очередной эллипс лепестками чешуи. – В воскресенье днем Габричевский украл кота. О его существовании он узнал в случайном разговоре от Яровой, которая несколько раз приобретала в «Маргалите» украшения и видела Якова Соломоновича. В следующие три часа не известны ни местонахождение Габричевского, ни его занятия. Но около пятнадцати он заехал в тупик в Тимирязевском парке и спустя некоторое время был убит. Убийца на его же машине покинул место преступления, что характеризует его как человека либо исключительного хладнокровия и дерзости, либо такой же исключительной глупости.

– Не взаимоисключающие явления, как ты любишь говорить, – заметил Сергей.

– Согласен. Если рассматривать психологические портреты наших фигурантов, я бы сказал, это поступок в духе Мирона Кудесникова. Ночью убийца с чьей-то помощью попытался избавиться от трупа…

– …Или убийц сразу было двое…

– …И бросил машину. Два объяснения: это основательно продуманные действия или хаотичные поступки перепуганного дилетанта.

– Дилетанта вычислили бы по телефону, – возразил Сергей. – Рядом с Габричевским ни разу не зафиксировали сигнала мобильного.

Илюшин небрежно обрисовал вуалевидный хвост. Головы еще не было, только чешуйчатое тело и пышный плавник.

– Или товарищ следователь держит нас в неведении, – сказал он наконец. – По своим мотивам, далеким от цели расследования. В среду Олеся Стряпухина, известная Габричевскому под именем Мирославы Камы и оказывавшая ему услуги эзотерического характера, узнает от нас о его гибели. На следующее утро она скрывается в неизвестном направлении, и показания ее помощницы позволяют с большой долей уверенности предполагать, что Стряпухина опасалась стать следующей жертвой вслед за Габричевским. Или боялась, что ее обвинят в его убийстве.

– Или поссорилась с любовником и думала, что он ей морду набьет, – флегматично заметил Бабкин.

– Вся эта вакханалия может быть никак не связана с котом…

– И скорее всего, даже не имеет к нему никакого отношения… – вставил Сергей.

– А может быть, и связана, – невозмутимо закончил Макар. – Кроме Габричевского, к Стряпухиной обращались: предположительно – Эльза Страут и неоспоримо – Любовь Яровая. Первая с ворожеей знакома давно, но не факт, что является ее клиенткой. Вероятнее всего, как раз таки не является, просто у них давнее приятельство. Вторая узнала о ворожее от Габричевского и, как любой нормальный писатель, ухватилась за возможность использовать экзотический материал.

– Мне, кстати, вот что непонятно, – вспомнил Сергей. – Зачем для перемещения от дома до вокзала потребовалось вызывать приятельницу? Что мешало заказать такси? В случае неожиданного нападения взрослый мужик явно предпочтительнее, чем невысокая барышня… Ну и если Стряпухина кого-то опасалась, вряд ли она вышла из подъезда без баллончика или, чем черт не шутит, огнестрела. Не порчей же ей отбиваться…

– Порчу она, по ее словам, не наводит, – напомнил Макар.

– Тем более!

– Ответ на этот вопрос мы можем получить только у Эльзы…

– Стряпухину найти и то легче, чем выжать что-то из этой силиконовой куклы, – в сердцах сказал Сергей.

– Биогелевой, – поправил Илюшин.

– Чего?

– Дорогостоящие грудные имплантаты делают не из силикона, а из геля на основе природного полимера – карбоксиметилцеллюлозы. Он легче силикона, грудь весит меньше, носить ее проще.