Колодец старого волхва

И вдруг Тоньюкук вздрогнул, словно от удара плетью, и щеки его побледнели сильнее: среди белгородцев он увидел своего противника по поединку. Живой и здоровый, в белой рубахе и красном плаще с серебряной запоной на плече, с двумя серебряными гривнами на груди, он стоял среди гридей, положив руку на позолоченную рукоять меча, помнящего вкус его, Тоньюкука, крови. Тоньюкук невольно шагнул вперед, не веря глазам. Явор поймал его взгляд и кивнул, приветствуя бывшего противника. Он был весел и бодр, словно конь и не уносил его в ворота города замертво. Красный шрам на его лице напоминал о поединке, подтверждал, что это не обман, не ошибка, не досадный сон. Значит, купец солгал, что Явор погиб от руки Тоньюкука! Так было ли хоть слово правды во всех его речах?

Тоньюкук приблизился к Явору и протянул руку, словно хотел к нему прикоснуться.

— Ты жив! — сказал печенежский княжич, глядя в лицо Явору блестящими глазами и с досадой убеждаясь, что противник оказался выше его ростом. Этот удар был сильнее всех прочих, и Тоньюкук больно закусил губу, уже не в силах сохранять невозмутимость. Земля и небо встали против него, удары сыпались градом.

Явор не понял его слов, но догадался, о чем его спрашивают. Улыбнувшись, он крепко пожал руку печенегу, и тепло и сила его руки убедили наконец Тоныокука, что его противник жив и здоров на самом деле.

— Но как ты выжил? — с досадой спросил Тоньюкук. Подоспевший Галченя перевел ему ответ Явора.

— Вылечил меня Обережа! — Явор показал глазами на волхва и поклонился ему издалека. — Он — мудрость и сила земли нашей, он всем нам первая подмога и защита. Он не одного меня, а весь город от напастей бережет.

Ничего больше не сказав, Тоньюкук пошел со двора, печенеги с двумя корчагами поспешили за ним. Тоньюкук был раздосадован и зол и отчаянно хлестал себя плетью по сапогам на ходу. До бешенства его довело все, что он увидел здесь, — вовсе не то он ожидал увидеть и услышать. Живой город, и не думающий сдаваться, и живой его противник по поединку, и девушка, которая никогда не достанется ему. Неужели напрасно вся орда томилась здесь столько долгих дней, мучила бездействием людей и животных в опасной близости от русских городов, князей и ратей, а теперь ей придется уйти с пустыми руками! Сердце Тоньюкука не могло смириться с поражением, и он не понимал, кем же он побежден. Неужели тем древним стариком, который кормит весь город киселем из-под земли?

По пути к воротам детинца Тоньюкук снова заметил возле себя Галченю.

— Послушай меня, батыр, — тихо и незаметно заговорил Галченя по-печенежски. — Я благодарен тебе за то, что ты отпустил меня живым из твоего стана и предлагал мне честь служить тебе. Я хочу предупредить тебя: под стенами Белгорода вам грозит опасность. Скоро здесь будет наш князь со своей дружиной. Он не спешил, потому что с нашими чудесными колодцами мы можем прожить в осаде хоть три года. А теперь князь разбил чудское племя и идет сюда. Теперь с его дружиной идут и чудские вои. Он перебьет ваших воинов, возьмет в плен женщин и детей, захватит ваши стада и табуны. Во мне есть печенежская кровь, и я не хочу, чтобы народ моей матери постигла такая участь.

Тоньюкук ничего не ответил и даже не поглядел на Галченю, но не пропустил его слова мимо ушей. Он не хотел признавать, что его орде грозит опасность быть разбитой, но даже в мыслях не нашел возражений.

На память Тоньюкуку вдруг пришел новый браслет на широком запястье Тимергена. Он увидел его у брата еще вчера, но не спросил, откуда он взялся. А сегодня он точно такой же браслет видел на руке девушки, помогавшей волхву. Тот купец не обманул хотя бы в одном: эти девушки знатного рода и самые красивые в городе. Кумыш-Чечек бросила Тимергену браслет с рисунком, на котором медведь прогоняет волков. Наверное, она хотела предупредить приглянувшегося ей батыра о скором возвращении князя. А теперь предупреждение девушки подтверждает и этот парень-полупеченег.

Идет князь Владимир с войском! На миг Тоньюкук даже обрадовался предстоящей битве — там он сможет излить свою досаду за все эти обманы и напрасную долгую осаду! Но даже он не мог не понимать, что его орде лучше не встречаться с большой дружиной князя Владимира. Всю обратную дорогу Тоньюкук был хмур и молчалив, чувствуя себя оскорбленным неизвестно кем и глубоко несчастным от невозможности отомстить. На кого ему поднять свою саблю? На старика с медвежьими зубами на шее? На эту землю, которая когда-то была вольной степью и которую русы покрыли пашнями и застроили тесными городами?

Печенежские кони ждали своих хозяев возле ворот детинца, и у каждого в седельной сумке появился подарок — кусок дорогой ткани, несколько хороших шкурок. Осторожно держа корчаги, печенеги уселись в седла и поехали из города. Им открыли ворота, белгородские заложники вернулись из стана в город, а печенеги поскакали с корчагами к ханскому шатру.