Колодец старого волхва

— Я не знаю, не знаю того человека! — пытался вставить в его рассказ Соломон, но по знаку тысяцкого гридь дал ему затрещину, и он замолчал.

— Верно ли тот? — спросил тысяцкий у Явора, когда десятник кончил.

— Я с кем раз бился — не забуду! — глухо отозвался Явор. — Видно, Родоман после прошлогоднего новый набег замыслил. Вон, лучшего батыра глядеть послал! Поди, теперь уж коней седлают!

— Может, и так, — помолчав, согласился Вышеня. — Ладно, и мы их не сложа руки дожидаться будем. Гостя торгового поутру в Киев отошлем, пусть-ка Путята с ним потолкует. А вам за службу спасибо. Ступайте на покой.

Поклонясь, Разгон пошел к своим гридям устраиваться на ночлег, а Явор вышел вместе с Медвянкой со двора — проводить ее до Надежиных ворот. Он чувствовал облегчение: хотя бы ее он возвращает родителям в целости и сохранности. Сейчас ему было не до размышлений, что теперь у них выйдет. Потом видно будет.

А Медвянка шла не торопясь и жалась к Явору, будто боялась оступиться в темноте. Вот еще несколько шагов, и все эти дивные и тревожные дела кончатся, она опять будет дома, среди привычных, таких скучных вещей. А Явор, в котором она увидела за эти дни чуть ли не самого Перуна, уйдет к себе на воеводский двор и думать забудет о ней. Когда он теперь придет? Будет ли любить ее?

Дойдя до своих ворот, Медвянка остановилась. Явор взялся за бронзовое кольцо и хотел нажать, но Медвянка вдруг положила ладонь на его руку.

— Погоди, — торопливо сказала она почти шепотом, будто боялась, что их подслушают. — Послушай-ка…

Колеблясь между нерешительностью и нетерпением, она повернулась к Явору. Никогда раньше она и подумать не могла, что сама заговорит с парнем о таком деле. Но сейчас она была не в силах ждать и мучиться сомнениями, вернется ли Явор к тому разговору на забороле или нет. И все же Медвянка не ожидала неудачи — ведь боги так заботятся о ней, они наверняка исполнят то, чего она хочет. А что теперь она хочет стать женой Явора, Медвянка не сомневалась.

— Ну? — удивленно отозвался Явор.

— Послушай, ты мне третьего дня вроде хотел что-то подарить… — напомнила Медвянка, и голос ее яснее слов подсказывал Явору нужный ответ.

Явор не сразу ее понял — вот уж о чем он сейчас не думал, так это о сватовстве. А поняв, не поверил — слишком внезапной была эта перемена. Вчера вечером он подумал, что, может быть, Медвянка еще переменится к нему, но не ждал, что это произойдет так быстро и решительно. А удивляться тут было нечему — события этих трех дней сильно переменили саму Медвянку, переменились и ее чувства.

— Ну, хотел, — осторожно ответил Явор, не вполне еще ей веря. И все мысли о печенегах, об ускакавшем болдыре и хазарах растаяли, а все его чувства к Медвянке и мысли о ней вскипели, снова стали самым важным в жизни.

— Не передумал еще? — Медвянка старалась говорить весело, но, против воли, голос ее дрогнул при этих словах, а сердце замерло в ожидании ответа.

— Нет, — ответил Явор. Он мог сомневаться в ее сердце, но не в своем, которое не было переменчиво, и его не тянуло играть или шутить с любовью. И поняв наконец, к чему этот разговор, он коротко выдохнул: — А ты?

Уже совсем стемнело, и Явор не мог разглядеть лица Медвянки; ему казалось, что она опять играет, опять дразнит, — но уж этих шуток он ей не простит! Взяв Медвянку за плечи, он притянул ее к себе и заглянул ей в лицо. И Медвянка не противилась, а положила руки ему на грудь.

— А я передумала, — прошептала она, чувствуя, что сердце ее стучит где-то возле самого горла, а по коже прокатывается то горячая, то холодная волна. Никогда прежде она не переживала такого волнения, мир поворачивался к ней какой-то новой стороной, ей было страшно и радостно разом. Участившееся дыхание Явора и изменившийся голос убедили ее, что он тоже не равнодушен, и она закончила уже смелее: — Подаришь — возьму.

Явор недолго помедлил, собираясь с мыслями. Все же не зря он выбирал колечко с солнечным знаком в ларце самого старшины сереброкузнецов, не зря сам седой Вереха, переженивший уже и внуков, ни о чем не спрашивая и понимающе усмехаясь в бороду, пожелал ему удачи и счастья. Не зря он и сберег перстенек — пригодился. Выпустив плечи Медвянки, Явор вынул из калиты серебряный перстенек; Медвянка подала ему руку, и он надел колечко ей на палец. Держа ее руку в своей, он ощущал гладкое серебро перстенька у нее на пальце, где уже не надеялся его увидеть. Она и правда передумала, без обмана. Кому вынется — тому сбудется, кому сбудется — не минуется. Она — суженая, данная богами, и будет так, потому что не может быть иначе.

— Что это ты вдруг? — тихо спросил он, не в силах так сразу свыкнуться с этой мыслью, и обнял ее, не веря, что это не сон.

— А так! — прошептала Медвянка, тихо, словно боялась спугнуть с таким трудом пойманное счастье. — Сколько я носов разных повидала, а теперь знаю: краше твоего не сыскать!

* * *