Колодец Времени

Через несколько мгновений дверь магазина захлопнулась, а по мостовой застучали башмаки. Шаги удалялись. Мастер и девушка скрылись за поворотом, ведущим к реке.

Глава 7

Нижняя дека была готова. Мастер в последний раз провел по ней меньшим рубанком, отложил в сторону и взял в руки цельную доску ели.

Ель заиграла. В ее голосе шумел океан, ревел ветер, гремел гром, капли дождя стучались в окно мастерской.

Ель зазвучала. Мелодия наполнилась ярким светом и тишиной. Луч солнца пробился в мастерскую через окно.

Гварнери наложил эскиз скрипки на ель и только приготовился обвести контуры по дереву, как услышал стук в дверь. Мастер сдвинул брови и хотел было уже спросить со злостью «Кто еще там?», но не успел: дверь отворилась, и на пороге появилась Софи, его маленькая Софи.

Она не вошла, а влетела в мастерскую. Вместе с ней влетело и солнце.

- Я очень хотела тебя видеть.

Солнце заиграло в ее темных, почти черных волосах. В глазах отразился огонь желания.

Дель Джезу поднялся, встал из-за стола, подошел к Софи и провел рукой по ее темным сияющим волосам. Пальцы утонули в них, а губы прикоснулись к нежной коже на шее…

На полу в мастерской на вывернутом наизнанку плаще мастера скрипок лежали две обнаженные фигуры. Руки и ноги крепко сплелись между собой, как ветви растений. Прекрасное женское тело напоминало собой грациозную нежную розу, полную тайн и загадок. Сильное мужское тело было похоже на уверенный в себе лотос, открытый для мира и постигший все его тайны и загадки.

Мелодия держала тела в своих объятьях, мелодия зарождаемой скрипки. Души творили ее, и та вырывалась наружу. Мелодия настраивала тела, как два музыкальных инструмента, чтобы они звучали без фальшивых нот, в едином порыве, в едином дыхании и своей любовью проводили и славили Голос Создателя.

Музыка, в которой сплелись тела, соединила и души. Правда, их обмен произошел еще в цветочном магазине, а теперь души возвращались в свои тела, оставляя половину себя в своей новой форме, чтобы не разлучаться с ней никогда, чтобы не только дышать одним воздухом, но и любить одной любовью, жить одной жизнью и не бояться одной смерти.

Тела исполняли, а души пели, взлетая без фальши до самых высоких нот и опускаясь без фальши до самых низких. В каждом прикосновении была любовь, в каждом движении была свобода, в каждом наслаждении отсутствовало время. Тела и души не спешили его запускать, превращая кульминационные моменты любви в отрыв от земли, от мира чувств, от мира мыслей.

Когда солировало тело Гварнери, его подхватывала душа Софи. Когда же женское тело ласкало и любило, то мужская душа замирала в экстазе счастья. И сколько было таких «взлетов» и «падений», сколько раз искажались лица, а мелодию любви прерывал кульминационный стон, любящие друг друга не считали. Им казалось, что так было всегда, так есть всегда и так будет всегда. Цветы живут только в любви, купаются в ее лучах, а без ее тепла погибают.

Солнце село за горизонт. В мастерской потемнело. Гварнери укрыл плащом Софи и зажег свечи. Комнату наполнила тишина и подарила одно счастье на двоих. Софи понимала, что нужно как можно скорее вернуться домой, пока отец еще работал в саду, но тело не подчинялось ее мыслям, стараясь задержать, растянуть мгновения удовлетворенной страсти. Дель Джезу знал, что момент расставания близок, что реальность пытается ускорить его приход. Гварнери вопреки реальности оттягивал разлуку, продлевая минуты, когда расстояние между ним и Софи было минимальным, когда близость ее тела волновала и заставляла желать. В свои 45 мастер научился ценить такие мгновения и не отдавал их в жертву никому и ничему, но жертву требовал юный возраст Софи, ее отец, ее мир. Гварнери был уверен, что она эту жертву принесет, как когда-то давно и он принес свою любовь в жертву. Но даже тоска в любви не дает горечи, а, словно жгучий перец, обостряет желание и пробуждает аппетит.

- Тебе пора, - мастер произнес решение Софи.

- Еще минуточку. Просто хорошо быть рядом, - сказала Конти и спросила: - Когда мы встретимся? Когда я тебя увижу?

- Будешь уходить, оставь дверь открытой, - ответил Гварнери. – Хотя я приду первым.

Дель Джезу подошел к столу, взял в руки карандаш и провел первую линию верхней деки.

«На этот раз я сделаю деки более плоскими, их глубина не определяет голос этой скрипки. Его определяют совсем другие тела», - решил Гварнери и приступил к работе. Ель подчинилась рукам мастера. Стамески заработали. Сквозь легкий рабочий шум дель Джезу услышал, как ушла Софи, ушла, чтобы вернуться. Пересилив волнение и дрожь в руках, Гварнери погрузился в работу, предав забвению себя и весь мир.

К утру верхняя дека была готова. Дель Джезу погасил свечи и уснул, уснул прямо за рабочим столом, уснул, удовлетворенный и телом, и душой, и разумом.

Глава 8

- Синьорина Софи! Синьорина Софи! Вам просили передать.