Колодец забытых желаний

Федор Башилов ринулся к задней двери, скатился со ступенек, и свобода приняла его с распростертыми объятиями!..

Он не доехал всего пару остановок – а в центре они короткие, и пешком недалеко, – и за билет не заплатил, и в скандал не ввязался. Красота!

Он дошел почти до цели и уже видел сверкающие шпили и башни здания, к которому шел, и тут у него в нагрудном кармане затрезвонил телефон.

Ему редко звонили, и он сам почти не звонил – все экономил – и очень удивился, когда телефон затрезвонил. Еще больше он удивился, когда увидел, что это Светка, с которой он вроде как поссорился недавно, а она была не из тех, что кидаются мириться первыми.

– Да? – осторожно спросил в трубку Федор Башилов. Может, она хочет сказать ему, что они расстаются навсегда?!

– Федя, – прорыдала Светка в трубе, – Феденька-а-а!

Он перепугался так сильно, что стал как вкопанный, содрал с головы шапку и зачем-то кинул ее на заплеванный снег.

– Что?! Что случилось?!

И еще ему почему-то показалось, что беда приключилась с матерью. Он бы этого не пережил.

– Феденька, отдай им все, что они просят! Отда-ай, Федя! Или они меня убью-ут!

За ширмой сидел старик Василий Дмитриевич, уронив голову на руки. Он сидел совершенно неподвижно, и Олег Петрович облизнул вмиг пересохшие губы.

– Василий Дмитриевич! – позвал он и сделал осторожный шаг. – Вы слышите меня?

Пожалуй, зря он оставил Гену Березина в машине. Пожалуй, зря он все время выпендривался и ездил без охраны. Зря он вообще притащился сюда!..

– Василий Дмитриевич?!

Олег, никогда не любивший детективы, тем не менее точно знал, что именно в такой позе герой чаще всего и находит убитого. Сейчас он возьмет его за плечо, и тяжелое мертвое тело подастся, поползет со стула и обрушится на пол с ужасающим ненатуральным грохотом!..

– Все, все пропало! – пробормотало предполагаемое «мертвое тело». – Теперь уж точно все пропало!

Олег сильно выдохнул, постоял и взялся рукой за висок, в котором сильно и равномерно стучало.

Тело Василия Дмитриевича, пока еще вполне живое, зашевелилось на стуле и обратило к Олегу мученический лик.

– Великий бог! – возликовало тело, и лик преобразился, из мученического стал вполне человеческим. – Какое счастье, что вы приехали, Олег Петрович! Какое непередаваемое счастье, мой дорогой молодой друг!

Олег достал из кармана сигарету и закурил, не спрашивая разрешения.

– Так, – сказал он, стараясь не глядеть на старика, чтобы тот не обнаружил, как перепугался его «молодой друг». – Что такое случилось, Василий Дмитриевич?

– Голубчик! – простонал тот. – Дайте старику глоток коньяку! Один глоток, и я буду готов поведать вам все, что со мной стряслось! Только один глоток!

– Да где же я вам возьму коньяк?!

– Как где? Вон там, за дверкой, в шкапчике все приготовлено! Только налить и осушить, для успокоения стариковских нервов!

– В каком… шкапчике, Василий Дмитриевич?

– Во-он, в буфетике восемнадцатого века, то ли подлинная Анна Иоанновна, то ли подделка под нее, сердешную, я еще не разобрался. Бироновщина, бироновщина, дорогой мой, тогда мучила Россию!.. Ее все время мучило то одно, то другое… Там все и приготовлено.

Большими шагами Олег дошел до то ли подлинного, то ли поддельного «буфетика» времен Анны Иоанновны, распахнул створку, и точно! На полке было все приготовлено: и коньяк в хрустальном водочном графинчике, который с коньяком никак не вязался, и лимончик кружочками на блюдечке, и даже нарезанное толстыми кусками сало – это уж совсем ни к чему! Сервировано все было на подносе, и Олег достал поднос и водрузил перед антикваром. Видимо, Василий Дмитриевич как раз собирался подкрепить свои силы, и тут случилось нечто «кошмарное», из-за чего весь сыр-бор разгорелся.

– А вы? Со мной за компанию?

– Под сало, Василий Дмитриевич?

– Да вы ведь не на обеде с принцем Альбертом, дорогой мой! – парировал старик. – Это там у них коньяк салом не заедают, а у нас тут – отчего же?

Олег налил темную, вкусно пахнущую жидкость в две пузатые узкогорлые рюмки, взял свою, понюхал, покрутил в руке, еще раз понюхал и выпил залпом.

Коньяк оказался не так уж плох, как можно было предположить. Старик проглотил свою порцию, немедленно налил из графинчика еще, и опять проглотил, и снова налил.

– Василий Дмитриевич, – глядя на его манипуляции, сказал Олег Петрович. – Если вы намерены продвигаться такими темпами, я, пожалуй, поеду.

Старик схватил его за руку и чуть было не прижал ее к груди, но Олег не дал.

– Друг мой! – вскричал старик страшным голосом, покосился на свою рюмку, подхватил ее и опрокинул в себя. – Вы даже представить себе не можете, в какое ужасное положение я попал!

– Не могу.

– Вы даже не знаете, какая опасность мне угрожает!

– Не знаю.

– Вы и не предполагаете…

– Не предполагаю, – перебил его Олег Петрович. – Но у меня встреча, я не могу опоздать. Намек понимаете?

– Конечно, конечно, понимаю! – Антиквар снова налил себе и снова тяпнул и только тут заел лимончиком. – Итак, я грешен! Страшно грешен, Олег Петрович!