Колодец забытых желаний

– Господи помилуй, – пробормотал Олег Петрович. – Просто так, наличными?

Старик вдруг рассердился:

– Ну не выписывал же я ему банковский чек!

– И он счел сумму достаточной?!

Молчание и сопение.

– И вы просто отсчитали деньги?!

Молчание и горестное сопение.

– А… расписку взяли?! Нотариально заверенную?! Хотя какая расписка, когда вещи краденые!

Олег Петрович закурил сигарету и негромко чертыхнулся. Таких… экзерсисов от умудренного опытом Василия Дмитриевича он никак не ожидал.

– Но и это не самое плохое, – вдруг громко сказал старик. – Самое плохое то, что сегодня по телевизору туманно намекнули на кражу из какого-то крупного музея и велели ждать подробностей в вечерних новостях.

Олег смотрел на него во все глаза.

– Это первое самое плохое. А второе самое плохое то, что мне позвонили.

– Кто?

– Я не знаю. Мне позвонили и пригрозили… убить, если я не верну старье, кажется, именно так они и выразились – старье.

– Почему вы говорите – они?

– Потому что со мной разговаривали двое. Один ласково, а второй… Второй разговаривал со мной ужасно! Он говорил ужасным тоном ужасные слова, Олег Петрович.

– Вам… всерьез угрожали?

Старик кивнул. В лице у него что-то дрогнуло.

– Я старый человек, Олег Петрович, и прожил, должно быть, не самую праведную жизнь, да и с коллекцией бес попутал, но я ничем не заслужил, чтобы со мной разговаривали… подобным образом!

– Да им наплевать, – морщась, сказал Олег Петрович, – какую жизнь вы прожили!

– Да, но говорить мне, что с помощью паяльника можно забрать у кого угодно что угодно… тьфу, даже повторять не хочу!

– Паяльник – это не ново, – задумчиво пробормотал Олег. – Паяльник – это, можно сказать, ретростиль, Василий Дмитриевич. Хотя действует безотказно.

Старик открывал и закрывал рот, как большая рыба, выброшенная на берег.

– Итак, – подытожил Олег Петрович. – Неизвестный юноша забрал ваши пять тысяч долларов, которые вы ему выдали просто так. Другие неизвестные молодые люди позвонили вам и потребовали вернуть «старье», которое, собственно, и продал вам за эти пять тысяч юноша номер один. Вдобавок они вам угрожали.

– Гнусно угрожали, Олег Петрович.

– А по телевизору вы слышали о музейной краже, сложили два и два и получили, что наша коллекция – как раз и есть эта самая музейная кража.

– Точно так и есть. Atzend! Ужасно.

– Когда они хотят забрать коллекцию?

– Завтра я должен привезти все вещи до одной на станцию метро «Павелецкая». Ко мне подойдет человек и спросит, не продаю ли я столовое серебро. Я должен сказать, что продаю, и пригласить его в свой магазин.

– Как пригласить? Назвать адрес?

– Я должен сказать, чтобы он приезжал за столовым серебром сюда, на Фрунзенскую набережную… – Старик помолчал. – Вы знаете, от страха я даже забыл номер дома. Можете себе представить?

– Могу. И что дальше? Человек на «Павелецкой» заберет у вас сумку, и все?

– Да. Они оставят меня в покое.

– Или сдадут в милицию, – предположил Олег Петрович. – Если ваши предположения относительно музея верны, сдать вас в милицию ничего не стоит. Как раз когда вы будете передавать сумку. С поличным.

– Да, но… зачем?! Это же бандиты! Зачем им сдавать меня в милицию?!

– Мы не знаем, кто это, Василий Дмитриевич! С равной долей вероятности это могут быть и бандиты, и менты.

– Как?!

– Да так. Вашего юношу, который принес серебро и бронзу, вполне могли задержать. Судя по всему, он просто шестерка, никто, дурашка. Юноша мог рассказать, что отдал все вам. И теперь у них одна забота – разоблачить воровскую шайку так, чтобы ликовала вся страна. Милиция не дремлет! А шайка – это, собственно, вы и ваш молодой друг. Понимаете?

– Великий бог, – пробормотал Василий Дмитриевич убитым голосом и хлебнул коньяку прямо из графина.

– А может быть, вас просто развели на деньги.

– Раз… развели?

– Как ребенка. Один принес ценности, явно ворованные. Вас бес попутал, вы решили, что можно получить несметные сокровища за пять тысяч долларов, и вы их прямо тут, на месте, и отвалили. Подельники юноши должны у вас коллекцию забрать. Они и заберут – завтра на «Павелецкой»! И сдадут ее профессионалам, тем, кто всю жизнь занимается скупкой краденого. А вы считайте, что погорели на пять тысяч долларов и еще дешево отделались, вот и все.

– Великий бог, – жалобно пробормотал Василий Дмитриевич. – Великий бог!

Олег докурил сигарету и снова затушил ее в пепельнице, от которой воняло жженой шерстью.

– У вас продается славянский шкаф? – спросил он у старика. Старик только моргал воспаленными несчастными глазами. – Шкаф уже продан, – сам себе ответил Олег Петрович. – Могу предложить никелированную кровать!

– Все шутите, Олег Петрович.

– Какие уж тут шутки, Василий Дмитриевич! – И он взглянул на часы.

Старик переполошился.

– А… вы что, спешите, Олег Петрович?

– Да я вам об этом битый час толкую!

– А… мне что делать?

Олег подумал немного.

– Делать?.. Завтра… во сколько там вам велено быть на «Павелецкой»?

– В три часа.