Колодец забытых желаний

Эта самая гардеробная размером была как раз с их с матерью квартиру, и вещей в ней было – кот наплакал. Только несколько пальто и курток, и еще какие-то толстые пиджаки, шарфы на вешалках, очень много, все явно мужские. Зачем одному человеку столько шарфов?.. Или их тут много живет?

Разозлившись на себя, на свою дикость, на то, что думает о чем-то совсем нынче неважном, Федор выскочил из гардеробной и даже дверью хлопнул. Сразу же перепугался, что хлопнул, но никто не обратил на это внимания.

Черт бы их всех побрал, с их хорошим воспитанием и ливрейным лакеем в лифте!

– Федор! – опять звонко закричала откуда-то Виктория. – Идите сюда!

– Куда сюда-то? – пробормотал он себе под нос. Его солдатские ботинки на сияющем паркете выглядели оскорбительно.

– Мы здесь, – сказала Виктория, показываясь где-то в конце огромного холла – или это не холл, а бальный зал? – Идите к нам!

Он покорно пошел и попал еще в один зал. Видимо, этот был не бальный, а кухонный, потому что здесь стоял стол громадных размеров, полированный, на толстых ногах, еще были дубовые резные шкафы с виноградными листьями, почему-то напомнившие Федору картину Ореста Кипренского «Итальянский полдень», плита под белым колпаком. Еще был эркер, выходящий во дворик, с белыми шторами от пола до потолка, и, кажется, камин, а может, и не камин, черт его знает!..

Так называемая кухня была отделена от остального помещения невысокой стойкой, на которой Гена ловко и привычно сервировал ужин. Виктория сидела на высоком стульчике, ела банан и качала ногой. Олега Петровича не было видно.

– Садитесь, – пригласила Виктория и ногой же подвинула в его сторону другой высокий стульчик. – Я ужасно хочу есть, а вы?

Федор понятия не имел, хочет он есть или нет. У него сосало под ложечкой, и во рту было противно с того самого момента, когда ему показалось, будто он наглотался слизней.

– Геночка, у нас есть что-нибудь выпить?

– Все спиртное в баре. – Олег Петрович кивнул в сторону каких-то шкафов, подошел, вытащил с другой стороны стойки табурет и сел на него, поджав босые ноги. И уставился на Федора.

Теперь он был в джинсах и майке, свет отражался от бритой башки.

Федор выдержал его взгляд.

– Хорошо, – неизвестно о чем сказал Олег Петрович. – Теперь рассказывай.

– Олег, а где этот твой бар? – прощебетала откуда-то Виктория.

– Я покажу, Олег Петрович!

Федора удивляло неимоверно, что за сказочной девушкой все время ухаживает Гена, а лысый вообще не обращает на нее никакого внимания! Как будто можно не обращать внимания на такую девушку!

Или он… голубой? Да нет, вроде не похож!

– Олег, что тебе налить?

– Я не знаю, что у нас дальше в программе, – сказал Олег Петрович, покосившись на Гену. – Поэтому мне ничего наливать не нужно.

– Как?! – поразилась девушка. – У тебя сегодня еще одно свидание?!

– На сегодня с меня свиданий достаточно. – Тут только он улыбнулся. – А ты рассказывай, рассказывай, парень!

– Чего рассказывать-то? – мрачно спросил Федор.

– Все, что знаешь.

– А начинать с чего?

– Да хоть с фамилии твоей, – окончательно развеселился Олег Петрович. – Можно с даты рождения и номера паспорта.

Федору было неловко и страшно, как будто и впрямь на допросе!..

– Меня зовут Федор Башилов. Мне двадцать пять лет, я работаю в Музее изобразительных искусств.

– Это тот, что на Волхонке?

– Да.

– А где учился?

Федор мрачно глянул на них, казавшихся ему сейчас врагами.

Виктория доела банан, принесла откуда-то запотевший стакан, в котором вкусно звякали льдинки, взобралась на свой стульчик, устроилась и прихлебывала из него. Гена, который за стол так и не сел, в отдалении жевал бутерброд и на Федора смотрел с интересом. Олег Петрович ничего не ел и не пил и на Федора пялился без всякого интересу!

Зачем им знать, где он учился?! Ну, какой смысл?! И учился он в «бабском» институте, в который его определила мать, на его и на свою беду! Они-то небось все учились в «Плешке» и в МГИМО и сейчас будут тыкать этими «Плешками» Федору в физиономию!

– Ну, в Историко-архивном, – сказал Федор грубо. – А вам-то что?

– Ого! – почему-то уважительно сказал хозяин. – А факультет?

– Информатики.

– И чему вас там учили?

Федор вздохнул и затянул:

– Документоведение, библиотечное дело, госстандарты, архивное дело, логика, математика, ну, и английский с французским. Психология еще.

Олег Петрович смотрел на него очень внимательно:

– Психология? Апперцепции Вундта?

Федор Башилов чуть не упал со стула. То есть он даже почувствовал, как стул из-под него поехал и он вот-вот грохнется на сверкающий пол. Виктория перестала прихлебывать из стакана и переводила взгляд с одного на другого.

– Ну да, – сказал он осторожно. – А вы…

– Скажи, что помнишь, – приказал этот странный мужик. – Ну, первое, что приходит в голову!

– Интеграция, дифференциация, церебрация, – выпалил Федор. – Каждый видит только на уровне горизонта и слышит только то, что способен воспринять.

– Хорошо, – похвалил Олег Петрович, рассматривая его, и спросил по-французски: – Кто читал психологию на вашем курсе?