Колодец желаний

– Пожелай… – Она сглотнула. – Пожелай, чтобы вы с Барнавельтом выбрались отсюда целыми и невредимыми.

– Что? – снова повторил Вэн. – Нет.

– Вэн, – настаивала Галька. – Ты не обязан этого делать. Ты можешь выбраться. Вернуться к маме. В безопасное место.

– Нет, – ответил Вэн. – Я тебя не брошу.

Галька замолчала. Её пальцы поглаживали мех Барнавельта.

– Может быть, тогда загадать что-нибудь ещё серьёзнее? – сказал Вэн. – Желание у нас единственное.

– Например… остановить моего дядю?

Вэн кивнул.

– Но чем больше желание, тем больше всего может пойти не так. А если Барнавельт не… если он не… – Галька запнулась и сглотнула. – Барнавельту оно нужно больше всего. Я должна остановить дядю сама.

– Ты хотела сказать, мы должны, – сказал Вэн.

Галька снова посмотрела ему в глаза.

– Мы должны.

Она глубоко вздохнула и взялась за один конец вилочковой косточки.

– Хорошо. Давай.

Вэн взялся за другой конец косточки. «Желаю, чтобы с Барнавельтом было всё хорошо», – подумал он так ясно и выразительно, как смог.

Косточка сломалась. Из отломанной половинки, оставшейся в руке Вэна, упали бледные капельки и мягко, словно мыльные пузыри, опустились вниз.

Желаниед наклонился и проглотил их.

Комнату заполнил туман. На ресницах и волосах Вэна собралась роса. Он вдохнул и почувствовал, как магический ву-у-у-уш-ш-ш-ш вошёл в его тело и снова вышел.

Барнавельт, лежавший на руках Гальки, пошевелился. Он перевернулся, и стало видно, что кровь на его ране наконец остановилась. Его чёрные глазки открылись.

– Галька? – сонно спросил он, моргая. – Эй! Ты где была?

Галька не то засмеялась, не то всхлипнула.

– Отличная работа, Лемми, – выдохнул Вэн.

Все молчали – даже Барнавельт, которого крепко обхватила руками Галька.

А потом желаниед очень медленно протянул лапы. Он парил возле Гальки, чего-то ожидая.

Галька подняла глаза и инстинктивно отпрянула, пряча от него Барнавельта.

Вэн увидел, как Галька сжалась. Лемми стоял, раскрыв ладони с длинными пальцами, и Вэн понял, что будет дальше.

– Галька, – проговорил он. – Вот как с Барнавельтом будет всё хорошо. Лемми заберёт его и отнесёт в безопасное место. Вот как исполнится желание.

Галька сомневалась. Она посмотрела на Вэна, тревожно перебирая пальцами мех Барнавельта. Потом повернулась к Лемми. Желаниед посмотрел на неё. Его глаза были яркими и спокойными.

Внутри Гальки словно ослабла сжатая пружина. Она разжала напряжённую руку и медленно, осторожно положила Барнавельта на лапу Лемми.

– Присмотри за ним, – прошептала она. – Я… я доверяю тебе.

Лемми положил белку в изгиб полупрозрачной лапы.

– Эй, – сонно пробормотал Барнавельт, – я опять летаю. Летаю на большой подушке. Эй, Галька, видишь, как я летаю?

Лемми пролез в открытое окно. Желаниед улетел в ночь, унося с собой Барнавельта.

Галька смотрела им вслед, пока они не исчезли среди деревьев. А потом так резко развернулась к Вэну, что тот подпрыгнул.

– А теперь найдём моего дядю, – сказала она.

И бросилась к двери.

20 Время выбирать

Они ворвались на четвёртый этаж, распахивая двери, носясь по пустым коридорам. Мистера Фэлборга нигде не было, хотя его одержимость была видна повсюду: почтовые марки в рамках и мраморные статуи, куклы-марионетки и спичечные коробки, щиты и чайники, монеты и кости, тысячи, миллионы драгоценностей, которые теперь принадлежали только одному человеку. Они заперты в просторном старом доме, и их больше никто и никогда не увидит.

Чем больше Вэн видел, тем хуже ему становилось.

– Пятый этаж, – через плечо сказала Галька.

Они взбежали по узкой лестнице.

Она привела их в круглую комнату, где стены украшала коллекция старинных гобеленов. Они добрались до башенки наверху дома, понял Вэн. Спиральная лестница уходила куда-то в потолок. Через маленькие окошки было видно тёмное небо. Уголком глаза Вэн увидел, как что-то пронеслось мимо этих окон – что-то серебристое и большое, освещённое красно-золотистым светом.

Они побежали наверх. Лестница извивалась под ними, поворот за поворотом. Сердце Вэна колотилось. Его колени дрожали. Сверху он чувствовал движение воздуха, ветер, влажный и пахнущий сосной. Они бежали, пока наконец не переступили последнюю ступеньку и не оказались на деревянном полу большой комнаты.

Самая вершина башни. Над ними возвышался остроконечный металлический потолок. В центре комнаты стояла высокая стеклянная витрина, полная бутылок – бутылок, пульсировавших красноватым, тлеющим светом. Большие окна окружали всю комнату, впуская в неё ночную тьму. А перед одним из окон спиной к ним, в белом костюме, освещённом светом из бутылок, стоял Айвор Фэлборг.

Мистер Фэлборг закрыл окно, преградив путь холодному ветру. В комнате воцарилась полная тишина. Мистер Фэлборг повернулся к Вэну и Гальке, сжимая в руках последнюю тлеющую бутылку.

– Ах, Мэйбл. И мастер Марксон.

Мистер Фэлборг улыбнулся, его окружённые морщинками синие глаза разглядывали их без тени удивления. В комнате было достаточно тихо, а бутылки светили достаточно ярко, чтобы Вэн смог разобрать его слова.