Колодезная пыль(СИ)

- Не кто, а что. Оленька стала пчёлкой. Маленькой пчёлкой. Говорю же, я ей больше не нужен. Лучше быть нужным, чем свободным, это я знаю по себе, э!-э!-это я знаю по себе. И в третий раз я спрашиваю тебя, как ты оказался в метро ночью?

- Я тоже ушёл сам, - ответил Ключик. Откинулся на спинку скамьи, стал рассказывать о жизни на дне колодца. Василий Степанович свой человек, к тому же бывший сосед. Внешность его и новоприобретённое умение внимать - весьма располагали к откровенности. Должно быть, выслушивать исповеди было для него делом привычным, почти не перебивал. Электронные часы над жерлом тоннеля подмигивали двоеточием. Дежурная Глафира, закончив уборку и заведя пылесос куда-то за колонну в дальнем конце платформы. Прошла мимо, колыхая большим телом, скользнула взглядом по Валентину Юрьевичу, вздохнула и скрылась за неприметной дверцей.

- Ростислав Владиславович? - раздумчиво перепросил Философ. - Он был у меня. Ему доложили, что я провидец. Я напророчил ему победу на выборах, теперь никто не смеет меня трогать.

- Угадал?

- Нет, - надувшись провидческой спесью молвил Философ, - Просто...

Он поманил Ключика пальцем и в подставленное ухо шепнул:

- Тебе скажу, ты свой. У меня здесь вся эта шушера перебывала, и всем я напророчил победу. Понимаешь теперь?

"Понимаю. Что ж тут непонятного. Победители тебя не судят, а проигравших всё равно съели. Все, значит, перебывали?"

- Все приходили, и гриб тоже?

- Гриб?

- Григорий Борисович.

- А, этот... Этот прискакал первым. Ушлый тип, я за него рад.

И Василий Степанович снова негромко запел:

- Вы жрёте, пьёте и слушаете, и с меня не сводите глаз, и поет мой рожок про дерево, на котором я вздерну вас! Да-с, да-с...

- Да, Ростик вроде получше будет, - сказал Ключик. - При нём не будут строить соты.

- Это ещё почему? - спросил Философ, от удивления выйдя из образа. - С какой радости? Строят и будут строить. Он сам говорил мне. Сказал ещё, что пчёл надо бы полезным делом занять - нечего, мол, им тратить время на физкультуру, пусть на стройках вкалывают. Ты, я вижу, думаешь, что от мэра в городе что-то зависит. Город старше него на двадцать тысяч лет. Прыщ на слоновом заду, вот он кто, твой мэр. Распухает, свербит, лопнет когда-нибудь. А слон идёт себе, куда ему надо. Значит, туда ему надо, нашему слону.

- Но это же тупик! Соты...

- И что же? Пусть. Соты так соты. Тупик для тупицы. И раньше такое бывало безо всяких сот, сколько раз. На слоне нашем свет не сошёлся клином. Подохнет, станет разлагаться - туда ему и дорога. Эпитафия уже готова. Как я устал повторять бесконечно все то же и то же, падать и вновь на своя возвращаться круги. Я не умею молиться, прости меня, Господи Боже, Я не умею молиться, прости меня...

"И помоги, - дополнил Ключик, но вслух не сказал. - Безнадёга. Если он прав - в городе нечего делать. Тупик. Где-то мы ошиблись, надо вернуться и начать сначала".

- В городе нечего делать, - проговорил себе под нос Ключик.

Но Философ услышал.

- Ну почему же? - возразил он. - Можно доживать, как Зина и Ядвига.

- Ты их видел? - оживился Валентин. - Как они?

- Видел я только Зину. Как? Да как всегда. Купили себе полдома в пригороде, по комнатке каждой. Живут теперь там.

- В одной квартире? А как же их... э-э... идейные разногласия?

- А что у них ещё осталось, кроме идейных разногласий? Разве вот Васька.

- Что?!

- Кота я забрал у Оленьки - он ей тоже больше не нужен. За ним и приходила Зина. Я отдал. Пусть у них живёт.

"Рассказать ему?" - с тоскою подумал Ключик. Помолчав малое время, решился:

- Кот вернулся, жил какое-то время у меня. А потом...

- Ты что-то путаешь, Валёк, - перебил его Философ. - Зина у меня часто бывает, заходила позавчера. Василий у них, они его не пускают на улицу, боятся, что сбежит.

Пока Валентин Юрьевич переваривал это известие и придумывал рациональное объяснение двойной жизни кота-джентльмена, Василий Степанович вещал: "Доживать, разлагаться, удобрять почву, чтобы новые всходы..." Валентин перестал слушать, кризис города больше не волновал его. Думал о своём. "Прости меня и помоги? Ничем он мне помочь не сможет. Шарлатан, а не философ. Всё знает, но ничего не умеет и не хочет. Доживать на развалинах? Ну нет, дудки. Строить надо новый город на новом месте. Но я не умею строить! И потом, легко сказать: мы ошиблись, надо вернуться и начать заново. Где ошибка? Как далеко возвращаться? Не в пещеры же... Что было? Бактобетон... монолитный каркас... блок-комнаты... сборный железобетон... кирпич... дерево... нет, ещё были щитовые сборные..."

- Канадская технология, - подсказал отец.

Валентин поднял голову от раскрытой на главе "Рубка углов" книги "Деревянное зодчество", оглянулся. Отец, по обыкновению скрестив руки на груди, стоял у открытого окна. Пахло цветущей липой, тёплый ветерок пошевеливал гардины. Мама, сидя за пианино, листала ноты.