Колокол по Хэму

ВЕСЬМА СРОЧНО. ПОДТВЕРЖДАЮ ПРЕДЫДУЩИЕ СООБЩЕНИЯ О НАМЕРЕНИИ СОЮЗНИКОВ ВЫСАДИТЬСЯ ВО ФРАНЦИИ. ОПЕРАЦИЯ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ СИЛАМИ ОДНОЙ ДИВИЗИИ. ЭТО НЕ, ПОВТОРЯЮ, НЕ ПОЛНОМАСШТАБНОЕ ВТОРЖЕНИЕ. ЦЕЛЬ: ДЬЕПП И ПОЛЕВАЯ ШТАБ-КВАРТИРА ВЕРМАХТА В КВИБЕРВИЛЛЕ. ЛИЧНЫЙ СОСТАВ 2 КАНАДСКОЙ ДИВИЗИИ. КОМАНДИР ГЕНЕРАЛ КРИРЕР. КОДОВОЕ НАИМЕНОВАНИЕ: ОПЕРАЦИЯ РАТТЕР. ОПЕРАЦИЯ БЫЛА НАЗНАЧЕНА НАДЕНЬ ЛЕТНЕГО СОЛНЦЕСТОЯНИЯ, ОТЛОЖЕНА ИЗ-ЗА ПОГОДЫ НА ПЕРИОД 19-21 АВГУСТА. ПРОВЕРЬТЕ ЧЕРЕЗ AFUS В БРИТАНИИ ПОЛУЧИВ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ, СООБЩИТЕ ВЕРМАХТУ ПАНАМА ИСЧЕЗ. ПЕРЕДАЧУ НЕ ПОВТОРЯЮ, АБВЕР НЕ ИНФОРМИРУЮ. КОЛУМБИЯ.

Я во все глаза смотрел в блокнот, смахивая холодную испарину со лба. «Проверьте через AFUS в Британии» означало, что военный радиообмен англичан перехватывают «Agentenfunkgerat», агенты с тайными передатчиками, находящимися в Великобритании. Иными словами, немцы раскрыли по крайней мере некоторые шифры британской армии и флота.

В четыре утра мне на смену явился Саксон. Я отправил его досыпать. В 4.52 поступило следующее сообщение, слабое, но отчетливое, переданное на коротких волнах с борта немецкой подлодки, затерянной где-то в Карибском море.

КОМАНДОВАНИЕ — КОЛУМБИИ. С МАЯ МЕСЯЦА ОКМ ПЕРЕХВАТЫВАЕТ СООБЩЕНИЯ RN, В КОТОРЫХ УПОМИНАЕТСЯ ОПЕРАЦИЯ «ЮБИЛЕЙ». ЧТО ВАМ ИЗВЕСТНО О «ЮБИЛЕЕ»?

Мои подозрения подтверждались. «ОКМ» — это «Oberkommando der Marine», военно-морской флот Германии. «RN» — «Royal Navy», Королевский британский флот. Очевидно, немцы разгадали флотские шифры Англии. В 5.22 я услышал сильный ясный сигнал передатчика, находящегося вблизи от «Пилар»:

"ЮБИЛЕЙ — СЕКРЕТНОЕ КОДОВОЕ НАИМЕНОВАНИЕ ОПЕРАЦИИ РАТТЕР. ПОДРОБНОСТИ В СЛЕДУЮЩЕЙ ПЕРЕДАЧЕ ЖДУ ИНСТРУКЦИЙ. КОЛУМБИЯ.

Двадцать минут спустя я принял ответ, зашифрованный кодом СД:

ОБЪЯВЛЯЕМ БЛАГОДАРНОСТЬ. ПРОДОЛЖАЙТЕ ПЕРЕДАЧИ ПО МЕРЕ ПОСТУПЛЕНИЯ СВЕДЕНИЙ. ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ОПЕРАЦИИ ВОРОН ЗАВЕРШЕНА. ПРЕДПИСЫВАЕМ ЛИКВИДИРОВАТЬ ГЕТЕ. УДАЧИ. ХАЙЛЬ ГИТЛЕР.

* * *

— Повтори еще раз, — сказал Хемингуэй утром того же вторника. — Кого они, по-твоему, собираются убить?

— Гете, — ответил я. — Так невежественные люди кличут всех писателей... а вы — единственный писатель, который хоть как-то причастен ко всей этой неразберихе.

— Марти тоже писатель, — заметил Хемингуэй. — А ее прежняя фамилия начиналась с "Г".

— И в настоящее время она безмятежно пребывает... где?

В Нидерландской Гвиане?

— Но почему они воспользовались таким очевидным кодом? — сердито произнес Хемингуэй.

Я покачал головой.

— Вы забываете... эта передача была зашифрована цифровым кодом СД. Шлегель еще не признался, что выболтал его.

К тому же Шлегеля, скорее всего, арестовали по возвращении в Бразилию. Его уже могли осудить и казнить.

На лице Хемингуэя отразилось недоверие.

— В ближайшие дни мы узнаем, насколько верна информация о совместном нападении англичан и канадцев на Дьепп, — добавил я.

— Если это действительно так, — сказал Хемингуэй, прикасаясь к распухшему уху, — то там будет настоящая мясорубка.

— Да, — согласился я, — но важнее другое. Если высадка состоится, мы поймем — наши оппоненты не догадываются о том, что мы разгадали их шифр. Они не пустили бы в эфир достоверную информацию, если бы опасались, что мы передадим ее ФБР, ОСР или BMP.

— А мы передадим ее ФБР, ОСР и BMP? — спросил Хемингуэй.

Я вновь покачал головой.

— Даже если и передали бы, это ничего не изменит. Если даты вторжения верны, у нас остается лишь трое суток, чтобы отложить его. Такие крупные операции быстро не остановишь.

— Но если канадцы высадятся на берег, а Вермахт будет их там поджидать... — Хемингуэй умолк, устремив взгляд в пространство.

Я кивнул.

— Такое случается сплошь и рядом. В настоящий момент американские и британские стратеги скорее позволят потопить корабли и даже сорвать операцию, чем выдать, что им известны немецкие и японские шифры. Я уверен в этом на все сто. Как правило, со временем такое поражение окупается.

— Но только не для бедолаг канадцев, которых поджарят на берегу Дьеппа словно гамбургеры, — бросил Хемингуэй.

— Вы правы, — негромко отозвался я.

Хемингуэй замотал головой.

— Твоя профессия воняет, Лукас. Воняет смертью, кровью и старческим маразмом.

— Да, — сказал я.

Он вздохнул и уселся в свое цветастое кресло. Большая черная кошка по кличке Бойсси вспрыгнула ему на колени и с подозрением прищурилась на меня. Когда я пришел, Хемингуэй пил «Том Коллинз», и к этому времени лед в бокале растаял. Он все же допил коктейль, гладя кошку по шее.

— Что же нам делать, Лукас? Как уберечь от опасности Джиджи и Мышонка?

— Кем бы ни оказался второй ликвидатор, он настоящий профессионал, — ответил я. — По-моему, мальчикам ничто не угрожает.

— Ты меня успокоил, — язвительно бросил писатель. — Он настоящий профессионал, стало быть, погибну только я.

Если, конечно, ему не придет в голову взорвать финку, когда там спят мальчики.

— Нет, — сказал я. — Думаю, он сделает это так, чтобы было похоже на несчастный случай. Погибнете только вы. От несчастного случая.

— Почему? — осведомился Хемингуэй.