Колокол по Хэму

— Точно не знаю, — ответил я. — Это часть операции «Ворон»... а я до сих пор не разобрался в ней до конца. Однако в сообщении сказано, что первая фаза операции завершена.

Очевидно, для второй части вы не нужны.

— Отлично, — сказал Хемингуэй. — Я собирался в конце этой недели выйти на «Пилар» к архипелагу Камагуэй и проследить за уходящим «Южным крестом». Хельга сказала, что капитан предпочитает обогнуть Южную Америку, чем идти по Панамскому каналу, и что они сделают остановку в Кингстоне. У нас с Волфером есть кое-какие соображения относительно того, где могут заправляться подлодки. Убедившись в том, что «Южный крест» действительно покинул кубинские воды, мы могли бы осмотреть восточное окончание острова, потом отправиться на Гаити, по пути заглянув в Кингстон, и вернуться домой вокруг западного побережья Кубы. Мы рассчитывали пробыть в море неделю или две. Должен ли я отменить поход?

— Нет. Так будет лучше всего, — ответил я после минутного размышления.

— С плакатами Музея естественной истории на бортах мы очень приметны, — задумчиво произнес Хемингуэй. — Подлодка может обнаружить нас и потопить, тем самым облегчив задачу СД.

— Вряд ли, — сказал я. — Мы перехватывали радиообмен между Колумбией и Гамбургом, а также между Колумбией и агентами СД на одной из субмарин. Сомневаюсь, что кому-нибудь из немецких капитанов известно, кто вы такой и в чем заключается операция «Ворон». Вы будете в безопасности, как и всякое другое малое судно в этих водах.

Хемингуэй помрачнел.

— В воскресенье я говорил с Бобом Джойсом и парой ребят из флотской разведки. По их секретным прогнозам, в этом году будут потоплены еще более полутора тысяч грузовых кораблей союзников. Если немцы будут действовать нынешними темпами, в этом и следующем месяцах они уничтожат в Карибском бассейне от семидесяти до восьмидесяти судов, а до конца года — от двухсот до трехсот. Подумать только, ведь Марти плавает где-то там, в самом средоточии этой бойни... — Он посмотрел на меня. — Как ты считаешь, должен ли я взять с собой мальчиков?

— А как вы собирались поступить с ними?

— Оставить здесь, в финке, под присмотром слуг. Боб Джойс должен был время от времени навещать их.

Я потер щеку. Прежде чем приехать сюда из Кохимара, я проспал час или два, но сильно устал. Несколько последних дней и ночей начинали путаться у меня в голове. Задаваясь вопросом о том, грозит ли нынешняя ситуация захватом заложников, я не мог ответить категорическим «нет».

— Будет лучше, если они поплывут с вами, — сказал я.

— Хорошо, — произнес Хемингуэй и схватил меня за запястье. — Чего хотят эти люди, Лукас? Я имею в виду, помимо моей смерти?

Я дождался, когда он выпустит мою руку.

— Они хотят, чтобы мы передали по назначению документы, взятые у убитых немцев. В этом нет никаких сомнений.

— И пока мы этого не сделаем, мне ничто не угрожает?

— Не знаю точно, — ответил я. — Думаю, они в любом случае собираются вас убить.

— Но зачем? — спросил Хемингуэй. В его голосе не было страха или жалобы, только любопытство.

Я пожал плечами.

Хемингуэй осторожно снял с колен кошку, встал и отправился в ванную. Прежде чем выйти из комнаты, он оглянулся на меня.

— Для агента разведслужбы ты слишком многого не знаешь, Лукас.

Я кивнул.

* * *

Мне требовался второй радист либо второй я. Весь долгий жаркий вторник ко мне поступали донесения оперативников «Хитрого дела» — о передвижениях Мальдонадо по Гаване, О безуспешных поисках Бекера, о том, что Дельгадо до сих пор не появлялся ни в аэропорту, ни в отелях — и, прежде чем отправиться на «Пилар» и заступить на ночную вахту у рации, я попытался выкроить хотя бы несколько минут для сна. Мне не хотелось оставлять Хемингуэя одного. Теперь он не выходил из дома без револьвера за поясом, но помимо этого ничем не выказывал тревоги перед лицом смертельной опасности.

В тот вечер он надел свежую рубашку, длинные брюки и отправился во «Флоридиту» выпить с друзьями.

«Они устроят несчастный случай», — твердил я про себя.

Не найдя в усадьбе ни одного надежного места для тайника, я повсюду носил немецкий курьерский мешок в наплечной сумке. Во время ночных дежурств у рации на «Пилар» он лежал у меня в ногах. Мешок был увесистый, но я успокаивал себя тем, что всякий, кто пожелает им завладеть, должен будет отснять его у меня, а уж потом убить Хемингуэя.

«А в нынешних обстоятельствах это совсем нетрудно».

Я был крайне утомлен. Я носил с собой таблетки, пролежавшие в моем багаже несколько лет, и глотал их, когда чувствовал себя слишком сонным, чтобы сосредоточиться на прослушивании эфира.

Мы перехватили одну-единственную передачу — ранним вечером 18 августа, когда у рации дежурил Саксон. Он прислал запись в финку с Фуэнтесом. Текст был зашифрован цифровым кодом СД. Я отправился во флигель и расшифровал его. Четырнадцать строк с планами высадки канадских войск у Дьеппа. В начале передачи сообщалось о том, что малые суда уже вышли из порта и операция не будет отменена.