Колокол по Хэму

Донован, проходивший в Нью-Йорке курс лечения после тяжелой автомобильной катастрофы, случившейся месяцем раньше — у него в легком был обнаружен тромб, который, как тогда полагали врачи, мог привести к смерти, — выступил против Гувера, назвав его обвинения «грязной омерзительной ложью», и Рузвельт поверил ему. КСК на время оставили в покое, однако сотрудничеству агентств в Мексике и всей Латинской Америке пришел конец. Лысый карлик, Уоллес Бета Филлипс, подал рапорт о переводе из BMP в КСК, и его просьбу удовлетворили. Последней новостью, которую я узнал перед вылетом в Вашингтон, было то, что Филлипс отправился в Лондон.

Какого дьявола он делает на Кубе, зачем следит за тем, как я выхожу в море на рыболовной яхте Хемингуэя с его разношерстной компанией?

Я не стал спрашивать об этом Дельгадо, лишь повторил:

— Завтра в пять вечера.

— Не наткнись в темноте на дерево, когда будешь ехать на велосипеде, — со смехом отозвался Дельгадо. Он пришпорил мотор и с ревом понесся по дороге к Сан-Франциско дель Паула, окутанный облаком пыли, которая оседала на меня, будто пепел после кремации.

* * *

— Вперед, на штурм, Лукас! — прокричал Хемингуэй из-за сетчатой двери вечером того вторника. — Повяжи свой лучший шпионский галстук. Мы едем в посольство, чтобы сбагрить старику идейку!

Сорок минут спустя мы вошли в кабинет посла Брадена.

Яркие лучи вечернего солнца Гаваны просачивались сквозь жалюзи, под потолком вертелся вентилятор, силясь разогнать застоявшийся воздух. Нас было пятеро. Кроме посла, Хемингуэя, Эллиса Бриггза и меня, присутствовал новый шеф Военно-морской разведки в Центральной Америке полковник Джон Томасон-младший, крепкий подтянутый мужчина, объяснявшийся быстрыми точными фразами с техасским акцентом.

Я слышал о Томасоне, но, судя по непринужденности, с которой он заговорил с Хемингуэем, прежде чем перейти к делу, они были хорошо знакомы. Оказалось, Томасон был консультантом антологии военного рассказа, которую сейчас редактировал Хемингуэй. В сущности, полковник и сам был писателем — Хемингэуй дважды упомянул о биографии Джеба Стюарта, составленной Томасоном, и предложил включить в антологию один из его рассказов.

В конце концов Браден призвал собравшихся к порядку.

— Эрнест, насколько я понимаю, у вас к нам новое предложение.

— Совершенно верно, — ответил Хемингуэй, — и весьма дельное. — Он указал на меня и повернулся к полковнику. — Джон, Спруилл, вероятно, говорил тебе, что Госдеп прикомандировал Лукаса к «Хитрому делу» в качестве специалиста по контрразведке. Я обсудил с ним свой замысел и проработал кое-какие детали...

Хемингуэй ничего со мной не обсуждал; пока мы сломя голову мчались к Гаване в его черном «Кадиллаке», он лишь объяснил, что именно намерен предложить. Томасон, прищурясь, посмотрел на меня с подозрением, которое всякий военный и разведчик испытывает к Госдепартаменту.

— Полагаю, Спруилл либо Эллис уже рассказали тебе о нашей вчерашней встрече с немецкой субмариной, — продолжал тем временем Хемингэуй.

Полковник Томасон кивнул.

— Ты уверен, что это было немецкое судно, Эрнест? — спросил Эллис Бриггз.

— Еще бы, черт возьми, — ответил Хемингуэй и объяснил, какой формы была ходовая рубка, как выглядела палубная пушка и какие цифры были изображены на борту.

— Это почти наверняка германская субмарина серии «740», — сказал Томасон. — И каким же курсом она шла непосредственно перед тем, как погрузиться?

— Лукас? — окликнул меня Хемингуэй.

— На северо-северо-запад, — сказал я, чувствуя себя актером, играющим эпизодическую роль в дешевой мелодраме.

Томасон кивнул:

— Сегодня рано утром неподалеку от Нью-Орлеана была замечена подлодка класса «740». Полагают, что она могла выбросить трех-четырех агентов в устье Миссисипи. Вероятно, это то самое судно, с которым ты встретился, Папа.

Я посмотрел на полковника. «Папа»? Томасону было около пятидесяти лет, Хемингуэю — сорок один. Какой еще «Папа»?

Почему все так охотно подхватывают дурацкую игру Хемингуэя в прозвища и клички... и вообще все его детские забавы?

Сейчас мы играли в подводные лодки. Все присутствующие говорили серьезными мужественными голосами.

Хемингуэй поднялся на ноги, кивая, размахивая руками и покачиваясь с пятки на носок, отрывистыми жестами подчеркивая слова, которые казались ему наиболее важными. Посол Браден выглядел умиротворенным и довольным, словно домашняя хозяйка, которая приобрела дорогой пылесос у разъезжего торговца и теперь готова выложить деньги за дополнительные устройства, призванные облегчить ее труд.