Колокола

Наташа. Не то что у нас в Ивановке!

Рахм. Ты не смейся! Русский мужик может прибить жену, но он ее чтит, она ему во всем друг, защитник и спасенье. Западная эмансипация — сплошное лицемерие. Настоящее равенство только у нас.

Наташа. Где это «у нас», Сережа?

Рахм. На Родине! В России!

Наташа. Мы же совсем не знаем сегодняшней России. Газетные сплетни, слухи, анекдоты, хула и восторги — это еще не Россия! А как там пахнет сейчас, как выглядят улицы, прохожие, о чем разговаривают, спорят, как гуляют в праздники, как плачут, смеются, поют, танцуют… (Пауза.) Не хотела тебе говорить… думала сюрпризом… Раз не мы к Родине, то пусть хотя бы Родина к нам… Я вызвала Марину.

Музыка стихла. Пауза.

Рахм. Как тебе удалось?

Наташа. Очень просто. Послала письмо, деньги. Все объяснила. Никаких препятствий не чинили.

Рахм. Бог мой!.. Марина едет!

Рахманинов подбежал к роялю и заиграл 4-ю часть Первой сюиты (картины колокольной стихии).

Рахм. Срочно вызову Федора! Он сам люто тоскует… Хоть душу отведет! Устроим русский пир: со щами, пирогами, блинами и песнями. (Пауза.) А как же комиссар Иван ее отпустил?

Наташа. Иван в деревне. Если он и комиссар, то очень маленький.

Рахм. А она ведь уже не молода!

Наташа. Почти моих лет; но у меня взрослые дочери, внучка, а у нее?

Рахм. Я начинаю другими глазами смотреть на Ивана. Мы действительно заели ее век.

Наташа. И продолжаем это делать…

Рахм. (кричит как мальчишка). Марина едет!.. Марина!

У ПОДЪЕЗДА ДОМА РАХМАНИНОВЫХ В МОСКВЕ

Та же надпись на доме: «Страстной бульвар», и над ней красный флаг. По оркестровой дорожке к подъезду подходит пожилой в картузе и кожанке человек — Иван. Позвонил, вышел домоуправляющий в очках — Черняк.

Черняк. Вам кого?

Иван. Сам знаю кого.

Черняк. Но я тоже хотел бы знать, как председатель домкома, как лицо, которому доверены ключи.

Иван. Какие тебе ключи доверены? Мне Марину Петровну!

Черняк. От квартиры. Марина Петровна, уезжая, оставила мне ключи и просила доглядеть.

Иван. Куда она уехала, мать твою! Ее не сдвинешь с ихнего барахла!

Черняк. Марина Петровна уехала в Швейцарию.

Иван. А далеко это?

Черняк. За углом. Сперва по Большой Дмитровке, затем на Варшавское шоссе, не больше трех с половиной тысяч километров.

Иван. Твое фамилие Черняк, точно? Ты меня не помнишь, часом? Я к Марине приходил как ихний муж.

Черняк. Не знал, что Марина Петровна замужем.

Иван. Я с Тамбовщины. Мы вообще гражданским браком! По-революционному! Вот мой партбилет!

Черняк посмотрел и проникся доверием.

Иван. Слушай, товарищ Черняк, пусти меня в квартиру, может, я письмо какое найду с адресом.

Черняк. Зайдем. Перекусим, плеснем на сердце?

Иван. Спасибо. Я, по правде, с самой Ивановки не жрамши!

Черняк и за ним Иван уходят в дом.

У РАХМАНИНОВЫХ (в Швейцарии)

Утопая в креслах, сидят Рахманинов, Наталья Александровна, Федор Шаляпин. В стороне, приводя себя в порядок после долгого пути, сидит Марина.

Рахм. И памятник Пушкину стоит?

Марина. Куда же ему деться? Все на своем месте, Сергей Васильевич!

Шаляпин. А Василий Блаженный?

Марина. Розовеет в лучах солнца…

Шаляпин. А Минин и Пожарский?

Марина. За Пожарского не скажу, а Минин точно на месте!..

Шаляпин. А Большой театр? А Ново-Московская?

Марина. Это что?

Шаляпин. Ресторан. За Москворецким мостом. Любимый ресторан Петра Ильича Чайковского… Кислыми щами накормишь?

Марина. А как же, Федор Иванович! Квашеной капусты целый бочонок привезла. И грибов сушеных. И кулебяка будет, и пироги с рыбой, визигой, ливером…

Шаляпин. А песни будут?

Марина. Все, что пожелаете!

Шаляпин. А что у вас поют?

Марина. Да всякое. И революционное, и про Красную Армию, и про любовь.

Шаляпин. Спой!

Марина (поет).

Мы красная кавалерия, и про нас
Былинники речистые ведут рассказ
О том, как в ночи ясные,
О том, как в дни ненастные…

Шаляпин (подхватил).

Мы прямо, мы смело в бой идем!

Рахм. Секретный агент большевиков. Шаляпин выдал себя порывом советского патриотизма.

Шаляпин. А вы думали, обломы, я не знаю, что поют на Родине? Все знаю: от «Кирпичиков» до отличных красноармейских песен. Сам не раз певал. Марина, спойте еще что-нибудь.