Колокола (пер.Врангель)

Но голоса они не лишились. О, напротивъ, у этихъ колоколовъ сильные, могучіе и звучные голоса, звуки которыхъ разносятся на далекія пространства на крыльяхъ втра. Да и сами по себ голоса ихъ были достаточно мощны, такъ что ихъ далеко было слышно и безъ втра. Какъ только онъ длалъ попытку идти имъ наперекоръ, они смло принимали вызовъ и всегда побдоносно достигали цли: они веселыми звуками касались напряженнаго слуха людей, проникали темною грозною ночью въ жилище бдной матери, склонившейся у изголовья своего больного ребенка, или несчастной, одинокой женщины, мужъ которой былъ въ мор… И звонъ ихъ былъ такъ могучъ, что не разъ побждалъ на голову сверо-западные шквалы… да именно «на голову», какъ выражался Тоби Веккъ. Хотя его большею частью и называли Тротти Веккъ, однако, настоящее его имя было Тоби, и никто не могъ передлать его въ другое кром Тобіаса, не имя на то спеціальнаго разршенія парламента, такъ какъ онъ былъ въ свое время окрещенъ такъ же правильно, какъ и колокола, съ тою лишь разницею, что его крестины были мене пышны и не являлись общественнымъ праздникомъ.

Что касается меня, то я не стану возражать противъ приведеннаго выше мннія Тоби Векка, такъ какъ я ни мало не сомнваюсь, что онъ имлъ достаточно случаевъ, чтобы хорошо его обдумать и выработать. И такъ все, что ни говорилъ Тоби Веккъ, я повторяю за нимъ и всегда готовъ постоять за него, хотя это и и не совсмъ легкая задача, такъ какъ нашъ другъ Тоби Веккъ былъ посыльнымъ и всмъ было извстно, что мсто его стоянки было рядомъ съ церковными дверями, гд онъ и простаивалъ съ утра до вечера, въ ожиданіи какого нибудь порученія.

Нечего сказать, хорошенькое это было мстечко зимою! Въ кого же онъ тамъ и обращался: онъ отмораживалъ себ щеки; носъ становился сине-краснымъ, глаза слезились; ноги коченли; зубы чуть не крошились, — такъ онъ ими щелкалъ! Не совсмъ-то бдному Тоби было по себ!

Втеръ, въ особенности восточный, накидывался на него съ остевенніемъ изъ за угла, какъ будто нарочно сорвался съ двухъ концовъ свта, чтобы угощать его пощечинами. Часто казалось, что втеръ обрушивался на него именно въ такую минуту, когда онъ этого никакъ не ожидалъ. Вылетвъ съ неимоврною стремительностью изъ за угла площади, втеръ мчался мимо несчастнаго и вдругъ возвращался, какъ бы радуясь тому, что опять встртилъ его и, казалось, ревлъ: «а! вотъ онъ! Я опять держу его!»

Тщетно тогда натягивалъ Тоби себ на голову свой маленькій блый передникъ, подобно тому, какъ дурно воспитанныя дти, закрываютъ глаза полами своей одежды. Напрасно вооружался своей небольшой тростью, какъ бы выходя на бой съ непогодою. Кончалось тмъ, что его слабыя ноги начинали невроятно дрожать, онъ поворачивался то направо, то налво; то съеживался, то сгибался, — но что бы онъ ни предпринималъ, ничего не помогало. Онъ былъ до того измученъ, истерзанъ, избитъ, почти сшибленъ съ ногъ, что только какимъ то положительнымъ чудомъ, онъ не былъ сотни разъ поднятъ на воздухъ на подобіе цлыхъ колоній лягушекъ и другихъ неустойчивыхъ тварей, и не упалъ потомъ на землю, гд нибудь за тридевять земель, на удивленіе туземцевъ какой нибудь дикой мстности земного шара, гд еще никогда не видывали посыльныхъ.

Но бурная, втреная погода, несмотря на страданія, приносимыя Тоби, всегда являлась для него какимъ то праздникомъ, это не подлежитъ никакому сомннію. Въ такіе дни ему казалось, что время не такъ медленно тянется въ ожиданіи заработка, какъ вь остальные дни. Борьба съ бшеною стихіею отвлекала ею вниманіе и возвращала ему энергію, когда голодъ и отчаяніе подкрадывались къ нему. Лютый морозъ, снжная мятель нарушали однообразіе его существованія и вызывали въ немъ какое то возбужденіе. Однимъ словомъ, такая погода дйствовала на него благотворно, но почему и какимъ образомъ это могло быть, остается для меня необъяснимымъ. Да, я думаю, что онъ самъ, бдный Тоби, затруднился бы объяснить это явленіе! Словомъ, счастливыми для Тоби днями были дни бурь, морозовъ, снжныхъ мятелей, а пожалуй еще и т, когда шелъ градъ и разражалась гроза!

Напротивъ того, мокрая погода являлась для него сущимъ бдствіемъ! Эта холодная, пронизывающая до мозга костей сырость, окутывала его мокрымъ, липкимъ плащемъ. Хотя это и былъ единственный родъ мужского длиннаго пальто, которымъ обладалъ бдный Тоби, но я думаю, что онъ охотно бы отъ него отказался, еслибы это отъ него зависло.