Колокола (пер.Врангель)

Тяжелыми днями также для него были т, когда лилъ мелкій, назойливый, частый дождь; когда туманъ, казалось, хваталъ за глотку улицу, а вмст съ нею и самого Тоби, когда мимо него сновали взадъ и впередъ дымящіеся отъ испареній зонтики, подпрыгивающіе въ рукахъ ихъ владльцевъ, при встрч и столкновеніяхъ съ другими, что неизбжно случалось при толкотн на тротуарахъ; когда зонтики орошали прохожихъ очень непріятными ручейками воды; когда противно было слышать бурлящую въ водосточныхъ трубахъ воду, съ шумомъ выливающуюся, чуть не каскадомъ, изъ переполненныхъ трубъ; когда съ выступовъ и крыши церкви она капля за каплей падала на бднаго Тоби, обращая въ настоящій навозъ небольшой клочокъ соломы, на которомъ онъ стоялъ! О, подобные дни являлись дая него сущимъ наказаніемъ, настоящимъ испытаніемъ! Тогда вы могли быть свидтелемъ съ какимъ испуганнымъ видомъ затравленнаго звря выглядывалъ онъ своими грустными глазами изъ за угла церковныхъ стнъ, служившихъ ему убжищемъ.

Но какое это было жалкое убжище! Оно и лтомъ то не боле ограждало его отъ палящаго солнца, чмъ простой шестъ, поставленный на раскаленномъ тротуар! Временами онъ выходилъ изъ за своего угла, немножко подвигаться и согрться. Маленькою рысцою бгалъ онъ то направо, то налво и, продлавъ это разъ двнадцать, возвращался на свое мсто. Его прозвали Тротти [1] за его походку; кличка, которая, если и не создавала быстроту бга, во всякомъ случа означала ее. Быть можетъ, Тротти и могъ ходить мене подпрыгивающей, утомительной походкой и въ тоже время боле скорой, но заставить его это сдлать, то есть, другими словами, лишить его «собственнаго аллюра» значило бы уложить его въ постель и уморить. Благодаря его способу хожденія, во время грязи онъ забрызгивалъ себя по уши и вообще причинялъ себ массу неудобствъ и ему, несомннно, было бы гораздо легче ходить иначе, но именно это и являлось причиною, почему Тоби такъ держался своей походки. Представьте себ, что этотъ маленькій, тщедушный старичокъ являлся настоящимъ исполиномъ по своимъ добрымъ намреніямъ и боле всего боялся, чтобы не стали говорить, что онъ даромъ беретъ свои деньги, крадетъ ихъ. Ему доставляло огромное удовольствіе думать, что онъ зарабатываетъ ихъ въ пот лица (онъ былъ слишкомъ бденъ, чтобы лишить себя этого удовольствія). Когда ему давали порученіе, хотя бы за самую ничтожную плату, или когда онъ несъ посылку, его бодрость, всегда, впрочемъ, ему присущая, удваивалась. Какъ только онъ пускался своею рысцою, онъ начиналъ окликать всхъ, идущихъ передъ нимъ посыльныхъ, увренный, что непремнно наскочитъ на нихъ и опрокинетъ. Онъ также не сомнвался, что въ состояніи нести всякій грузъ, хотя ему и не было случая испытывать себя.

Даже въ дождливые дни, когда онъ былъ вынужденъ выскакивать изъ своего угла, чтобы какъ нибудь только согрться, и тогда онъ бгалъ рысцою, оставляя за собою извилистую линію грязи. Какъ усердно старался онъ согрть дыханіемъ свои коченвшія руки и какъ потиралъ ихъ одну о другую. Он плохо были защищены отъ леденящаго мороза сренькими, изношенными шерстяными варежками, въ которыхъ только одинъ большой палецъ пользовался отдльнымъ помщеніемъ, а вс остальные ютились вмст. Выгнувъ впередъ колни, положивъ подъ мышки палку бжалъ Тоби, исполняя данное порученіе и точно также, когда торопился къ башн, во время перезвона колоколовъ.

Нсколько разъ въ день совершалъ онъ такую прогулку, такъ какъ онъ считалъ колокола друзьями и испытывалъ одинаковое наслажденіе, какъ слушать ихъ звонъ, такъ и смотрть на нихъ, представляя себ, чмъ ихъ приводили въ движеніе и какими молотами били по ихъ звучнымъ бокамъ. Быть можетъ, его неудержимое влеченіе къ нимъ объяснялось тмъ, что между ними и Тоби было много общаго. Во всякую погоду продолжали они висть на своей колокольн, не взирая ни на втеръ, ни на дождь, какъ и Тоби. Какъ и онъ, они видли только наружныя стны всхъ домовъ, не приближаясь никогда, какъ и онъ, къ яркому свту, виднвшемуся черезъ окна, къ дыму, вырывавшемуся черезъ трубы пылающихъ каминовъ. И они и онъ были лишены всякаго участія въ пользованіи вкусными вещами, которыя проносились черезъ ворота или ршетки кухонь поварамъ, приготовлявшимъ изъ нихъ соблазнительныя блюда; одинаково видли они сквозь окна множество движущихся фигуръ, то съ молодыми, красивыми и пріятными лицами, то наоборотъ. Хотя Тоби, часто, будучи на улиц незанятымъ, задумывался надо всмъ видннымъ имъ, онъ все таки, не лучше чмъ колокола, могъ дать себ отчетъ откуда он приходили, куда он шли, или, когда губы ихъ шевелились, относилось ли къ нему хоть одно ласковое слово, изъ всхъ, что ими говорились въ теченіе цлаго года!