Колокола (пер.Врангель)

Когда Тоби сталъ замчать, что привязывается къ колоколамъ, что первоначальное чувство простого любопытства, вызвавшее знакомство съ ними, превращается въ боле прочную и близкую связь, онъ, не будучи казуистомъ (что онъ, впрочемъ, и сознавалъ), не сталъ останавливаться на соображеніяхъ и причинахъ, приведшихъ его къ этому увлеченію, что могу подтвердить и я. Но тмъ не мене, я хочу сказать и говорю, что какъ физическія отправленія Тоби, какъ, напр., результаты дйствія пищеварительныхъ органовъ, достигались сами собою, благодаря ихъ сложной работ, о которой онъ не имлъ понятія и былъ бы крайне удивленъ, еслибы понялъ въ чемъ дло, такъ и его умственныя способности, безъ его вдома и воли, приводились въ движеніе цлою системою колесиковъ и пружинъ, и породили его привязанность къ колоколамъ.

Еслибы вмсто слова привязанность, я сказалъ бы любовь, то я бы не отказался и отъ этого слова, такъ какъ даже оно не было бы достаточнымъ для опредленія чувства Тоби; настолько оно было сложно. Въ своей простот онъ доходилъ до того, что придавать колоколамъ характеръ чего то необычайнаго и торжественнаго. Постоянно слыша ихъ и никогда не видя, онъ ихъ себ представлялъ чмъ то загадочнымъ; они находились такъ неимоврно высоко и такъ далеко отъ него, звонъ ихъ былъ полонъ такой мощной, такой глубокой мелодіи, что внушалъ ему какой то благоговйный трепетъ. Иногда, когда онъ взиралъ на темныя, стрльчатыя окна башни, онъ какъ бы ждалъ призыва, не колоколовъ, а существа, голосъ котораго звучалъ ему въ ихъ перезвон. Все это заставляло Тоби съ негодованіемъ отвергать дурную о нихъ молву, что они водятся съ нечистымъ; онъ считалъ непозволительнымъ допускать подобныя предположенія даже въ помыслахъ.

Словомъ, колокола эти постоянно занимали его слухъ, наполняли его мысли, всегда вызывая въ немъ чувство глубокаго благоговнія. Не разъ онъ, разинувъ ротъ, такъ впивался глазами въ колокольню, на которой они висли, что у него длались судороги въ ше и ему приходилось, къ обыкновеннымъ прогулкамъ рысцой, прибавить два, три лишнихъ конца, чтобы отходить свою шею.

Какъ разъ, когда въ одинъ изъ очень холодныхъ дней, онъ былъ занятъ этимъ лченіемъ, прозвучало двнадцать ударовъ колокола, оставляя за собою гулъ, напоминавшій жужжаніе исполинской пчелы, залетвшей внутрь колокольни.

— А, время обда! — произнесъ Тоби, продолжая рысцою огибать церковь и глубоко вздохнувъ. Носъ у него побагровлъ, вки были красны, онъ все мигалъ ими, поднимая плечи чуть не до ушей; ноги мерзли и начинали коченть. Очевидно, онъ замерзалъ.

— Да, да, время обда, — повторилъ Тоби, какъ при бокс, нанося правой рукавицей удары животу, будто наказывая его за то, что ему было такъ холодно.

— Ай, ай, ай! — продолжалъ онъ вздыхать, а затмъ нсколько шаговъ сдлалъ въ полномъ молчаніи.

— Это ничего! — вдругъ проговорилъ онъ… круто оборвавъ свои разсужденія и, остановившись, съ большою заботливостью и нкоторымъ безпокойствомъ сталъ ощупывать носъ отъ кончика до основанія. Пространство, по которому его пальцамъ приходилось двигаться, было невелико, въ виду мелкихъ размровъ его носа, почему онъ скоро и покончилъ съ этимъ дломъ.

— А я то думалъ, что его уже нтъ! — сказалъ онъ, вновь зашагавъ. — Къ счастью я ошибся! Хотя, конечно, я бы не имлъ основанія на него обижаться, еслибы онъ даже покинулъ меня; вдь въ дурную погоду его служба не изъ легкихъ и за свой трудъ онъ плохо вознаграждается, такъ какъ не нюхаетъ даже табака. Я ужъ не говорю о томъ, что въ лучшія минуты, когда онъ чувствуетъ пріятное благоуханіе, то это обыкновенно или запахъ чужихъ обдовъ или пекаренъ.

Эти размышленія заставили его вернуться къ мыслямъ, которыя онъ прервалъ своимъ безпокойствомъ о цлости носа.

— Ничего такъ аккуратно не повторяется ежедневно, — сказалъ онъ, — какъ наступленіе обденнаго часа и ничего нтъ мене врнаго, какъ появленіе самаго обда. Для меня потребовалось много времени, чтобы сдлать это открытіе. Хотлось бы мн знать, не слдовало ли бы уступить мое открытіе какому-нибудь господину для помщенія его въ газетахъ и объявленія въ Парламент?

Конечно, это была не иначе какъ шутка, потому что Тоби встряхнулъ головою, какъ бы порицая самого себя.

— Господи, — воскликнулъ онъ, — газеты вдь переполнены наблюденіями не лучше моего! Ну а Парламентъ? Вотъ вамъ газета прошлой недли, — сказалъ онъ, вынимая изъ кармана грязный, мятый листъ, — полная различныхъ замтокъ. И какихъ еще! Я, какъ и всякій, интересуюсь новостями, — добавилъ онъ медленно складывая газету, чтобы вновь положить ее въ карманъ, — но признаюсь, что теперь я почти съ отвращеніемъ отношусь къ газетамъ; мн прямо таки страшно читать ихъ! Я ршительно не понимаю, что будетъ съ нами, бдными людьми! Дай Богъ, чтобы съ Новымъ Годомъ намъ стало легче жить!

— Папа, гд ты тамъ? Папа! — раздался недалеко нжный голосъ.

Но Тоби не слышалъ его и продолжалъ бгать взадъ и впередъ, разговаривая какъ въ бреду, самъ съ собою.