Колокольные дворяне

– Я краевед. В документах роюсь. Информацию накапливаю. Эта работа мне нравится.

Не могу назвать себя верующим – и неверующим тоже не могу.

– Как и я. Да, мы говорили об этом, что это я… В общем, настроение у меня благостное. И воздух этот, сгущенный в низине, – нежным кажется, обволакивающим.

– Это сырость, Света. У нас сыро по вечерам.

Дом Свободы, двухэтажное белое здание, благородно возвышающееся на площади, закрыт на реставрацию, меня еще Полина предупреждала – внутрь не пускают никого, но если Владимир решится… то мы на все закроем глаза и никогда ничего не узнаем. – Она улыбалась с невинной лукавинкой, как всегда.

– Музей Романовых собираются открывать. А у меня особые воспоминания. Год назад кино тут снимали.

Из видавшего виды портфеля Володя извлек связку ключей. Мы приблизились к дверям, Кот Бегемот позвенел железками, наконец нашел нужные – и два тяжелых замка, один за другим, открылись без труда.

– По секрету скажу – у меня ключи всегда при себе. Я там даже ночевал как-то. Тогда кино снимали, я с группой день и ночь, неотлучно. А теперь ремонт, реставрация. Обидно – там теперь ненастоящее будет. Мебель заново делают по чертежам. По-богатому. Долго совещались, решили не пугать посетителей обветшалостью. Тобольск, как ты заметила, город богомольный, люди здесь добрые. Осторожнее, пылищи много, старайся на вычищенные половицы наступать.

Мы бродили с ним по коридору, входили в комнаты, мне казался сном этот вечер. Знаменитый балкон – Царская Семья в изгнании дышала свежим воздухом, здесь изможденная Царица в непременном кресле на колесиках наблюдала за любимым ею народом, о спасении которого она страстно мечтала. О спасении России думала.

Царица была дама деятельная. Властная. Но во время ссылки – тихой и скорбной сделалась.

Вначале они выходили свободно, потом Дом забором обнесли – слишком большое оживление начиналось вокруг губернаторского дома, люди шли поклониться Царю-богопомазаннику, поприветствовать. Впрочем, Царя приветствовали в Тобольске повсюду, из-за чего передвижение Семьи по городу резко ограничили.

Из воспоминаний Татьяны Мельник-Боткиной, дочери лейб-медика Евгения Боткина: «По воскресеньям Их Величествам разрешали ходить к ранней обедне в храм Благовещения, находившийся в нескольких шагах и в который можно было пройти через городской сад, почти прилегавший к загородке около губернаторского дома. По всему саду расставлялись в две шеренги солдаты, между которыми проходили Их Величества и свита. Эта радость иногда омрачалась огромным стечением народа, стремившегося увидеть Царскую Семью».

Государь в своем дневнике 8(21) сентября писал: «Первый раз побывали в церкви Благовещения, в которой служит давно наш священник. Но удовольствие было испорчено для меня той дурацкой обстановкой, при которой совершилось наше шествие туда. Вдоль дорожки городского сада, где никого не было, стояли стрелки, а у самой церкви была большая толпа! Это меня глубоко извело».

Крепкий балкон, но работы ведутся, Володя предупредил – он не ручается за надежность перекрытий, лучше от дверей не удаляться. Я не удаляюсь.

Отсюда они смотрели на церковь. А маленькая девочка Лиза из дома при церкви все высматривала, не покажется ли Цесаревич. Хоть на миг.

– Володя, а ведь драгоценности зарыты где-то поблизости, я чувствую это. Мне казалось, что в лесу – но нет…

– Света, у нас тут где ни копни – что-то да находится. Дорогу строили, рабочий ямку рыл, один на один с лопатой. Во что-то твердое инструментом попал. Там статуэтки, ковши, посуда. Золото скифов обнаружили, древнее захоронение. Раньше черные копатели, их «черными археологами» называют, ломом да кирко́й врубались в любые возвышения, потом с металлоискателями бродили. Чего только не находят! Сейчас меньше ковыряются, в тюрьму загреметь – плевое дело. Я не об этом. Тут земля – сокровищница. Скифское золото, гагаринское, татарское, царское. Уже не ищут. Устали, и неприятности одни от этих находок. Еще один секрет: в Сибири тайной больше, тайной меньше – сумма не меняется. Мне интересней узнавать, как люди жили, какие характеры у них… я собиратель историй. Предметы – пустые хлопоты.

Он аккуратно закрыл балконную дверь, взял меня за руку и увлек за собой – пойдем, я тебе единственную отделанную комнату покажу, место для общих сборов.

Мы двигались по коридору, и он безостановочно рассказывал.

– Всего в доме восемнадцать комнат, Семья занимала восемь. Ванная и туалет, о которых так много написано, – и оскорбительные слова на стенах солдаты оставляли, и надзирали за девушками во время утренних и вечерних процедур. Но там пыль и строительство, мы туда не пойдем. А вот кабинет стоит внимания, он доступен для нас с тобой. Только для нас.

Царь своего любимого Лескова вслух читал, не только его, конечно, и Конан Дойля, и Библию, список литературы обширный. По вечерам – непременные молитвы, Романовы веровали истинно. Хотя все эти разговоры о предсказаниях, которые их так интересовали, меня настораживают, это особая тема. Веровали истинно, сомнений нет.