Колокольные дворяне

Бегемот уселся на черный диван, только лицо белело, поневоле вспомнилось про черную кошку, которую трудно найти в темной комнате. Время к ночи, но свет еще пробивается в окна, силуэты различимы. Силуэтный, но вполне осязаемый Володя коснулся моей ноги, закованной в джинсы, – прошу садиться, место рядом есть! Да я и не против, устала смертельно, такой длинный день, но за ногу-то зачем? Я потеряла равновесие и рухнула на Володю со всего размаху. Тут же попыталась вскочить – извини за неловкость, ах, какая неловкость! От моего Кота Бегемота я никак не ожидала действий решительного соблазнителя, но он настойчиво меня удерживал, колено уже на внутренней стороне бедра, ого! Захват прямо-таки профессиональный. И губами тянется к шее, я чувствую сбивчивое дыхание, ничего себе посидели на эксклюзивно изготовленном диване Императора!

Ладонью со всего размаху, не успев осознать свои действия, я вмазала ему по физиономии: идиот! – задела очки, они звонко упали на пол, он нагнулся за ними вниз, а я вскочила, как ошпаренная. Нет, очки не разбились, сейчас стеклами называют особый вид синтетического сплава, изделие в результате куда надежней.

Уморительно смешно и нелепо!.. «Хочешь, я покажу тебе дом изнутри?»

Романтик краеведения, в тюремном замке он ночевал прямо в карцере, в не открытом еще доме-музее Романовых тоже, а сейчас вознамерился переночевать не один. Я-то тут при чем? Лицо его мне нравилось, Кот Бегемот стильный, забавный, вовсе не глуп.

Но я очень обижаюсь, когда действия подобного рода происходят без моего на то согласия. «Я прочитал в ваших глазах, что желания наши обоюдны». Он вполне мог бы такое сказать. В книге читает весь день, потом в чьих-то глазах страницу за страницей переворачивает, связь с реальностью двести лет назад потерял, какая самонадеянность! И почему я вечно привлекаю к себе подобные ситуации?

Опрометью вылетела из Корниловского дома и понеслась по улице, направление к лестнице я помнила.

– Света, Света, ты зря, ты неправильно меня поняла! Подожди, ты заблудишься! Ты же дорогу не найдешь! – слышалось позади, но ему двери нужно запереть, там два, да, два замка навешано, зато уверен теперь, что я никому об этом никогда не расскажу, предупреждал ведь: у нас тайное посещение исторического объекта, закрытого для посторонних.

– Я найду дорогу, Володя! Я просто очень спешу, мне пора! – кричала я ему в ответ заполошным голосом Золушки, сверкающая карета которой вот-вот превратится в тыкву.

По ступенькам я не взбежала, взнеслась. И ветер дул мне в спину, помогая и направляя. Подгора, надгорная часть, мимо кремлевских стен я летела в гостиницу. Когда-то я соревнования выигрывала безо всяких тренировок, бегаю быстро, это помогает выпутываться из самых неожиданных ситуаций, я и в лифте продолжала бег, поднимаясь на свой этаж. И спала в ту ночь крепко, кошмары не мучили.

К храму на следующий день я успела вовремя. Божественная литургия в Софийском уже началась, из репродукторов над площадью доносились невозможной красоты голоса, преобладали на этот раз мужские. Все пространство площади заполонили басовые, будто насупленные звуки солиста; в паузах вступали женщины-хористки.

Монотонный речитатив – голос проповедника, слова молитвы. Неслыханная ранее стройность церковной службы, разливающаяся над городом как благая весть, я застыла и слушала – глядя вверх, на беременное перистыми облаками небо.

Служба длилась и длилась, и когда я вошла наконец в церковь, зазвучали финальные песнопения.

Платок и юбка на мне свои собственные, я предусмотрела.

Вдруг наступила тишина, отец Зосима семенит к служебному помещению, но его ожидаю не только я – здесь принято располагаться так, чтобы глаза архимандрита увидели тех, кто жаждет общения. Молодая пара уселась на скамеечке, они со святым отцом о чем-то негромко говорят, мне показалось, что он дает им наставления на манер родительских. Позже оказалось, что я права. Врученные мне листовочки с грифом «по материалам Тобольской духовной семинарии» подробно рассказывали, как именно строятся отношения в семье. Для тех, кто не в курсе, раскрываются секреты счастливой семейной жизни: «В любви нужна особая деликатность. Жена всегда должна заботиться больше всего о том, чтобы нравиться мужу, а не кому-нибудь еще. Пусть дом ваш будет как сад, где радость звенит в голосах ребят и детство наполнено счастьем».

Замечательно. Не поспоришь.

Дошла очередь до меня. Теперь я сижу на скамеечке с отцом Зосимой, и вот незадача – мне значительно интересней его рассматривать, чем задавать вопросы «со значением».

Да и какие у меня вопросы?

Впрочем, эти несколько «почему?» пришли будто сами собой, на самом деле давно меня мучившие. Я не хотела об этом говорить, но вырвалось: