Колокольные дворяне

– Послушники не должны жить в одиночестве, это неполезно. Наши послушницы живут по двое, по трое. Иноки и монашества живут каждый в своей келье. Но и то по-разному. В комнате есть перегородка, она не сплошная. Почти до потолка, метра в полтора. Кирпичная. Мы живем с послушницей, нас «одели», мы вместе живем, потом мы тоже отдельные комнаты получим. Но некоторые монашки и инокини вместе живут, это как матушка благословит. У нас есть сестра-послушница, но, правда, она соборная послушница, она живет одна. Но дело в том, что она делает заготовки на зиму для монастыря – закатывает банки с овощами, фруктами. И приходит под утро. Огурцы, помидоры, варенье – все делает. Мастерица. Чтобы никому не мешать, ее поселили одну. И у нее такой ритм жизни, что она не может ни с кем жить.

И наоборот – есть у нас пожилые и немощные, которые поодиночке не могут.

А некоторые не могут ни с кем в одной комнате спать, ведь многие просыпаются среди ночи, потом не могут заснуть. А сестрам нужно выспаться. Какие-то заболевания, это правда, что в монастырях у многих обостряются болезни. Но об этом не говорят, молчат. Стараются молчать, по крайней мере.

У нас ряд различий – послушник, соборный послушник, это рясу одевают. Следующая ступень – инок, в иночество стригут. И меняют имя. Потом в монашество – тоже стригут, тоже меняют имя. Кого-нибудь за особые заслуги или дарования могут и в схиму постричь. У нас есть схимская монахиня. Обычно в схиму, конечно, уже очень пожилых стригут, потому что там мудрость нужна, духовность особая, она в очень пожилом возрасте проявляется.

– Схимник – это отшельник?

– Мало кто на самом деле может себе позволить быть отшельником. В схиму стригут по мере духовного роста, и это обычно происходит в старости. Когда человек бывает настолько немощен, что он не в состоянии жить отдельно.

У нас есть монахиня, она человек очень духовный. Она пришла с палочкой к Иоанну Тобольскому в Кремль, к раке с мощами… до этого она с детства с палочкой ходила, не могла почти ходить, только четыре класса закончила в школе из-за болезни. И вот она пришла к Иоанну Тобольскому в Кремль и сказала, что если исцелишь меня – буду тебе служить. И он ее исцелил.

– Как?

– Ну, она помолилась, и он исцелил ее. Все. Ушла без палочки. Когда чудо исцеления, болезнь проходит мгновенно, будто и не было. У меня тоже было такое, что меня Господь на самом деле исцелил, я еще была ребенком, в школе, и много болела, родителей не было. Мне было так плохо, что я без особой веры помолилась, и меня тоже Господь исцелил. Это происходит мгновенно. Заболевание, то, что я вот болела, – все исчезло.

– И вы пришли в монастырь?

– Не-ет! – Она повела плечиком. – Это случилось намного позже. Но исцеление происходит, как будто не было ничего. Я продолжу о той женщине, о той монашке. Из благодарности она вернулась туда, к мощам, и она служила при его раке, а тогда еще было советское время, и не было монастырей, и ни одной монахини не было в Тобольске, она была первая, которую постригли. И она была в миру монахиня, а потом открылся монастырь, и она сюда пришла. Она и сейчас здесь, в нашем монастыре. Когда чудо случилось, ей 30 лет было, а сейчас восемьдесят четыре.

И вот ее постригли в схиму в этом году Великим постом, так обычно стригут.

Конечно, она не может уже жить одна, нуждается в уходе. Она не видит, не ходит уже, поэтому она не может быть отшельницей. Так часто бывает, что схимницы отдельно не живут. Они носители духовного начала, чистые души.

– А вы сюда почему пришли?

– Я (пауза) наверно (пауза). Я пришла потому, что я захотела.

– Сами?

– Да, так сложилось. Мне очень понравился священник, я когда пришла на исповедь и мы с ним разговаривали, он мне сказал, что мне надо идти в монастырь, потому что у меня душа монашки. Я испугалась вначале. Но подумала и пришла.

– Вы здесь находите доброту, понимание или вам достаточно света вашей души?

– В монастырь приходят не за тем, чтобы искать доброту. В Евангелии написано: «Возлюби ближнего своего». Там же не сказано, что тебя кто-то обязан любить. Когда в монастырь приходят – они как в семье. Когда мы в миру выходим на люди – мы себя в порядок приводим, красимся, чтобы выглядеть хорошо. Такие все из себя, умеем себя держать. Дома ведь не редко все в порядке. Люди живут в семье, и они там раскрывают себя.

И монастырь у нас тоже большая семья. Причем у нас сложно, потому что люди разные, из разных мест, разных уголков страны, может, даже не из одной страны. Люди разных профессий, и они как семья. Мы очень тесно соприкасаемся. И такие вещи нехорошие начинают из нас лезть.

Когда приходит новый начальник в монастырь, нам кажется – почему к нам так плохо относится? Сестры чувствительные, когда кто-то приходит или уходит из монастыря – это драма. У меня тоже такое было.