Колония

Джеймс ушел, унес тарелку и чашку, а Ллойд снова принялся за работу: опустошил ящик, вернул в сундук из красного дерева его содержимое, хотя почти все, что он привез изначально, было использовано или попорчено: краски; скипидар; льняное масло вылито, высохло; тряпки испачкались и заскорузли; липкая лента; грунт; карандаши, ручки, тушь и уголь — все на исходе. Баночки и бутылочки перепачканы, незачем тащить их обратно, а вот малый мольберт, палитра, ножи и кисти в порядке — немало потрудились, но еще послужат. Черный фартук девственно чист — его он не надел ни разу. Он засунул рисунки между страницами книг, книги сложил в сундук. Прикрыл их одеждой, сверху стал складывать холсты и картины, перемежая их слоями бумаги и картона, обкладывая скатанными рубашками и носками, чтобы не ерзали. Опустил крышку сундука, запер его.

Подмел пол, но без усердия, свалил следы своего пребывания в кучу под окном — смятые листы, использованные тюбики с краской, банки, коробочки, тряпки. Сходил на задний двор поставить метлу на место. Массон сидел на стуле, закрыв глаза, у ног его валялись куски торфа.

Я так понял, вы тоже завтра уезжаете, сказал Массон.

Верно, сказал Ллойд. Моя работа закончена.

И моя, сказал Массон. Осталось заключение, его я напишу в Париже.

И в чем оно состоит? — спросил Ллойд. Ваше заключение.

В том, что англичане крайне нетерпимы к ирландскому языку.

Ллойд рассмеялся.

Стоило ради этого писать книгу.

И что англичане прилагают все усилия к тому, чтобы изобразить ирландский языком туповатых бедняков.

Ллойд пожал плечами.

Не больно-то оригинальные мысли.

Это нужно сказать вслух.

Это уже говорили.

Это нужно сказать снова.

Ллойд поставил метлу в сарай, рядом с лопатой, измазанной в цементе. Приостановился, проходя мимо Массона на пути обратно к себе в коттедж.

Я закончил работу, сказал он. Хотите посмотреть?

В смысле большой холст?

Да.

Очень хочу.

Массон пошел вслед за Ллойдом в мастерскую Встал перед холстом. Медленно кивнул.

Очень, очень хорошо, Ллойд. Я не ожидал. Комплимент.

Массон засмеялся.

И мне случается их отпускать. Иногда. Принято, сказал Ллойд. -

Вот только вторично, сказал Массон.

Ллойд кивнул.

Переосмысление известных мотивов, да, но ни чего вторичного.

Возможно, сказал Массон. Это не мне решать. Ллойд кивнул.

Согласен.

Вы привлечете к себе внимание, Ллойд.

Очень надеюсь. В том числе и ради острова. Что

бы сюда поехали туристы.

Что? — удивился Массон. Таити в Северном полушарии?

Ллойд пожал плечами.

А почему нет?

А потому что тогда этому месту конец, сказал Массон. И языку смерть.

Зато деньги появятся, сказал Ллойд. Хоть какой-то заработок, кроме рыболовства.

Язык этого не переживет.

Меня это не волнует, сказал Ллойд.

А меня волнует.

Массон прошелся вдоль полотна, остановился перед Марейд.

А островные видели?

Ллойд покачал головой.

Только Марейд и Джеймс.

Это, наверное, к лучшему.

Наверное.

Франсису не понравится, сказал Массон. Догадываюсь.

Женщинам тоже. Бан И Нил. Бан И Флойн.

Утром я ее увезу, сказал Ллойд.

Да ну? Просто умыкнете с острова и картину, и островных, какими вы их видите?

Вы тем же самым занимаетесь, Массон.

Массон пожал плечами.

Peut-etre, сказал он. А может, и нет.

Француз ушел, Ллойд стал перочинным ножом выдергивать гвозди из подрамника. Разложил полотно на полу, свернул, накрыв Джеймса квадратом чистого сухого холста. Упаковал в прежнюю оберточную бумагу, перевязал бечевкой.

автопортрет: канун отъезда

Массон прошел через деревню, поднялся в дом Бан И Флойн. Постучал в дверь, налил чаю, сел напротив нее. Взял обе ее руки, поцеловал.

Последний визит, сказал он. Я завтра уезжаю. Она улыбнулась.

Вот как.

Придете в дом выпить чаю?

Она покачала головой.

Нужны мне ваши перепалки.

Массон рассмеялся.

Оно мне не по душе, Джей-Пи. Все эти скандалы.

Мне тоже не по душе, Бан И Флойн.

Вы ж все лето скандалили, Джей-Пи. Без перерыва.

Маловат этот остров сразу и для француза и для англичанина.

Похоже, вам двоим весь мир маловат будет.

Он снова взял ее руки и поцеловал, сперва правую, потом левую.

У меня сердце ноет слушать вас обоих, Джей-Пи. Пусть Айна мне сюда еду принесет, как обычно.

Мудрая вы женщина, Бан И Флойн.

Так я давно на свете живу, Джей-Пи. Почти все перевидала.

Массон медленно кивнул.

Только его картину не видели.

Большой холст?

Да, именно.

А вы видели, Джей-Пи?

Видел, Бан И Флойн. Огромная. Мы все на ней.

И я тоже?

И вы. С трубкой.

Она покачала головой.

Он говорил, что будет рисовать утесы.

Там не утесы, Бан И Флойн.

Не утесы?

Там остров. Островные.

Он сказал, что нас рисовать не будет.

В середине Майред. Она для него позировала.

Так вот чем она занималась.

Верно.

Бан И Флойн глубоко затянулась.

Она почти без одежды, Бан И Флойн.

Без одежды?

Он покачал головой.

На ней только зеленый шарф. На бедрах.

И только, Джей-Пи.

И только, Бан И Флойн.

Она медленно кивнула.

Она про это молчала.

Верно, сказал Массон. Они оба молчали.

Я-то знала, что дело нечисто. Там, в той будке.

Давно вам это говорила.

Верно, Бан И Флойн. Это самое и говорили.

Она затянулась снова.

А Франсис знает?

Массон покачал головой.