Колонисты

— Хотя «круглые робины» не попали в руки Барлоу, он о них как-то пронюхал. В первый раз он три дня морил команду голодом. Ну а во второй раз… — Дерби мрачно дернул щекой. — Ему удалось узнать имя зачинщика мятежа. Ночью он спустился в кубрик, разбудил этого матроса и пинками загнал его на палубу. Там он стал бить парня свайкой. У бедняги начались судороги, он истекал кровью. Еще бы чуть — и Барлоу забил бы его насмерть. Однако он вовремя остановился — видимо, хотел все списать на несчастный случай. Он приказал матросу ночью, в холод и дождь, лезть на фок-мачту и отдать паруса. Барлоу прекрасно понимал, что избитому, истекающему кровью человеку это не по силам. Он неизбежно должен был свалиться за борт. На полпути у парня опять начались судороги. Я бросился ему на помощь, но Барлоу направил на меня пистолет и пригрозил, что пристрелит любого, кто последует моему примеру.

— И что было потом? — тихо спросил Джаред.

— Какое-то время парень держался, но он слишком ослаб от побоев. Он упал за борт. В ту ночь дул сильный ветер. Море проглотило его в минуту, — Дерби понурил голову. — Его звали Ричард Уэрри. Он был моим лучшим другом.

Матросы помолчали.

— Вот тогда-то я и решил бежать с «Верного Джорджа», — хрипло произнес Дерби. — Иначе я убил бы Барлоу. Клянусь, я бы это сделал.

Все снова замолчали. Долтон достал нож и деревянную палочку и принялся обстругивать ее. Ветер совсем стих. Из каюты капитана доносились обрывки какого-то веселого разговора. Смех Патрика Трэйси эхом отдавался на палубе.

— А на «Голубке» случались бунты? — спросил Джаред.

— Не задавай таких вопросов, — резко оборвал его Долтон.

Молодой человек понурил голову. Долтон с удивлением взглянул на него.

— Не при этом капитане, — пояснил он и, усмехнувшись, добавил: — Э, браток, да ты впервые за все эти дни не улыбаешься.

Джаред поднял голову и широко улыбнулся.

— Да! — сказал Шоу. — Почему ты такой, приятель? Почему ты не похож на своих дружков? — Шоу кивнул в сторону мрачных, не желающих ни с кем общаться Мэйджи и Вира.

— Просто мне здесь нравится, — ответил Джаред.

— Вот и славненько! — обрадовался Дерби. — Я же говорю: лучшей жизни просто и быть не может.

— Мне тоже здесь нравится, — сказал Шоу. — Но я не брожу по кораблю с малахольной улыбкой, точно влюбленная пансионерка.

Джаред улыбнулся еще шире.

Меж тем матросы один за другим подтвердили: Джаред Морган не перестает улыбаться ни на минуту. Он улыбается, когда изучает такелаж, вяжет морские узлы, тянет канат, моет палубу и даже когда рулевой Венделл занимается с ним фехтованием.

— Я показываю ему, как человеку выпускают кишки, — сказал Венделл, — а у этого парня рот до ушей. Чудак, право слово.

— Не доверяю я тем, кто слишком много улыбается, — буркнул Шоу.

— Морган — парень что надо, — возразил Венделл.

— Он просто веселый моряк, — сказал Долтон, продолжая обстругивать палочку.

Джаред просиял. Его впервые назвали моряком, а не парнем или джентльменом. Это значило, что команда его признала.

Меж тем, глядя на новичков, матросы принялись вспоминать свою юность, свой первый выход в море, своих первых капитанов, первые штормы, первые сражения, первую встречу с загадочными явлениями природы.

— Когда я плавал на «Эбингтоне», — начал Долтон (около него быстро росла горка стружек), — мы у берегов Африки попали в грозу, страшнее которой я не видел ни до, ни после. Команда бросилась крепить все, что попадалось под руку. На палубу обрушивались волны выше грот-мачты. Едва я успел задраить люк, как меня накрыла набежавшая волна. Не будь я привязан канатом, меня смыло бы за борт. Пару раз меня подбросило и ударило о палубу. Я находился в полубессознательном состоянии. И вот волна схлынула за борт. Я поднял голову… и оцепенел. На грот-мачте сияли огни святого Эльма!

— Огни святого Эльма? — переспросил Джаред.

— Вот именно, мой мальчик, вот именно, — подтвердил Долтон. — На мачте повис огромный огненный шар. Он освещал всю палубу. Я подумал, что за мной пришел ангел смерти. И тут на корабль обрушилась новая волна. А я… я продолжал смотреть на этот огонь. Я видел его даже сквозь толщу воды.

— Как-то раз я выпивал в Глазго с одним моряком. Он видел на мачте сразу две такие штуковины! — сказал Шоу.

— Если видишь их на мачте — это добрый знак, — поучительно заметил Венделл. — А если они лежат на палубе — быть беде.

— Я хочу увидеть их еще раз, все равно где, — взволнованным голосом произнес Долтон.

Матросы немного помолчали. Первым возобновил прерванный разговор Венделл.