Колонисты

— Бог свидетель, — сказала Присцилла, — я не сделала ничего, что противоречит Его слову.

— Я бы все-таки попросил вас ответить на мой вопрос, — сказал пастор.

— Я только что сделала это.

Хорас Расселл посмотрел на нее неодобрительно и возмущенно втянул носом воздух.

— Упрямство дурно характеризует девушку, не говоря уже о том, что оно противно христианству. Это усугубляет ваше положение, Присцилла.

— Прошу прощения, ваше преподобие, если я показалась вам упрямой. Просто я хотела сказать, что я не совершила ничего противного Богу. А так как руководство церкви опирается на Слово Божье, вы можете сделать единственно возможный вывод: я не повинна ни в чем таком, что могло бы послужить основанием для моего осуждения.

— Выводы мы в состоянии делать сами, мисс, — рявкнул судья.

— Поскольку вы не смогли ответить на мой вопрос, — не отступал Хорас Расселл, — вернусь к выдвинутым обвинениям. Итак, распространяли ли вы еретические взгляды?

— Нет.

— Проводили ли вы тайные собрания?

— Нет.

— Оскорбляли ли вы руководство нашей церкви?

— Нет.

Пастор тонко улыбнулся.

— Благодарю вас, мисс Морган.

— Я рада, что вы все-таки меня поняли.

— Какая дерзость! — возопил мистер Александр и возмущенно стукнул кулаком по столу. По залу прокатился шепоток: публика была согласна с судьей. — Если вы не будете проявлять к представителю духовенства должного уважения, я засажу вас в тюрьму!

Присцилла осеклась. Она понимала, что зашла слишком далеко. Если она не сумеет придержать язык, все, что ей дорого, будет поставлено под угрозу.

— Прошу прощения, ваше преподобие.

Не обращая внимания на ее извинения, Хорас Расселл продолжил:

— Расскажите нам про «Дочерей Деворы».

— «Дочери Деворы» — это девушки, которые собираются у меня дома для молитв, изучения Библии и взаимной поддержки.

— Для молитв, изучения Библии и взаимной поддержки, — повторил пастор.

— Да, ваше преподобие.

— Значит, для ваших подруг моих проповедей и еженедельных лекций недостаточно?

— Наши занятия дополняют вашу работу.

— Мисс Морган, это означает, что в моей работе есть недостатки. В дополнении нуждается то, что несовершенно. Считаете ли вы, что наша церковь мало знакомит прихожан с Писанием и не удовлетворяет их духовные потребности?

Прежде чем ответить, Присцилла тщательно обдумала каждое слово. Ей очень хотелось сказать, что уровень духовности общины ясно показывает, что в проповедях и лекциях, которые читаются в стенах церкви, чего-то не хватает, но она понимала, что такое объяснение спровоцирует новую вспышку гнева. Поэтому она сказала:

— Полагаю, что Библия неисчерпаема. Ее можно изучать всю жизнь.

— Понимаю, — сказал пастор. — И кто же проводил эти занятия?

— Я.

— Есть ли у вас соответствующее образование?

Присцилла помедлила с ответом.

— Вы имеете ученую степень Гарвардского университета? — уточнил свой вопрос пастор.

— Нет.

— Разумеется, нет. Вы изучали теологию? Вы знаете древние языки? Вы знакомы с правилами герменевтики[24]? Вы…

— Да, — тихо сказала Присцилла.

— Да? — удивленно переспросил Хорас Расселл. — Что вы хотите этим сказать?

— Я знаю древние языки. Я изучала теологию и герменевтику.

Прихожане зашумели. Прошло несколько минут, прежде чем порядок в зале был восстановлен. Присцилла повернулась к матери. Констанция орошала слезами жилет Дэниэла Коула. Ее плечи сотрясались от рыданий. Коул сидел с непроницаемым лицом.

— Мисс Морган, — продолжил между тем пастор, — вы утверждаете, что знакомы с теологией и герменевтикой. Будьте любезны, скажите, где вы их изучали?

— В отцовском кабинете.

— Иными словами, пока вашего отца не было дома, вы читали его книги?

— Нет, этого я не говорила.

— Тогда, мисс Морган, сделайте одолжение, объясните нам, что вы имели в виду.

— Во-первых, я никогда не залезала в кабинет отца тайком. Во-вторых, меня учил один из лучших преподавателей Гарварда — мой отец.

Толпа зарокотала.

— Присцилла, ваш отец был всеми уважаемым, благочестивым человеком. Вы думаете, мы поверим, что он тайно обучал вас теологии? — отчеканил жестким тоном пастор.

— Хотите — верьте, хотите — нет, но так оно и было.

Его преподобие вопрошающе взглянул на миссис Морган.

— Констанция, — мягко произнес он, — это правда?

Констанция Морган вытерла слезы и утвердительно кивнула.

— Но для чего? — изумился пастор. — Разве она может преподавать в Гарварде? Стать священником или дьяконом? Можете ли вы, Констанция, объяснить, зачем ваш муж это делал?

— На это могу ответить я, — вмешалась Присцилла. — Он делал это, потому что он любил науку и… меня.

— Смею заметить, это была весьма неразумная любовь, — буркнул пастор. — Посмотрите, в каком затруднительном положении вы оказались из-за ваших занятий науками.

Сказав это, Хорас Расселл достал носовой платок и шумно высморкался. Затем он тяжело опустился на стул и, почесав бровь, начал совещаться с руководителями общины и дьяконами. Через несколько минут он снова встал.