Колонизация Новороссийского края и первые шаги его по пути культуры

В новом городе было велено немедленно учредить университет с академией художеств[106]; назначен был директором консерватории знаменитый музыкант Сарти; сохранился любопытный контракт с ним князя Потемкина. «Быть мне, – говорит Сарти, – директором музыки при учреждаемом в городе Екатеринославе университете. Обучать там сочинению оной и самому сочинить музыкальные пьесы, в каких будет надобность, и за сие получать мне жалованья годового… по 3500 рублей в год, кроме квартиры с отоплением и 1500 рублей прогонов»[107]. На службу в неосуществившийся университет были зачислены, кроме того, профессорами Ливанов и Прокопович, преподавателями живописи Неретин и Бухаров и историографом капитан французской службы de Guienne[108], которые и получали жалованье по штату (всего ассигновано было с 1785 года более 20 тысяч рублей). На постройку университета назначено было 300 тысяч рублей[109]. Рассчитывали, что в этом университете с академией художеств и музыки, с училищем хирургическим и народною схолою «по соседству Польши, Греции, земель Воложской, Молдавской и народов Иллирических, множество притечет юношества обучаться».

Но не одни науки и искусства должны были процвести в новом городе: в нем должна была зародиться, по мановению всесильного вельможи, и промышленность: большие суммы (340 тысяч рублей) были ассигнованы на устройство казенной фабрики с двумя отделениями: суконным и шелково-чулочным[110]. В своем донесении императрице Потемкин указывает на громадную пользу, которую принесет эта фабрика России, которая превзойдет в количестве сукон все другие государства, а посредством дворян-учеников это ремесло разойдется по всей России, шелк будет хорошего качества и дешев; «колонии ремесленников, – говорит в заключение своего донесения Потемкин, – фабриканты в большом числе, находятся у меня теперь в белорусских деревнях в ожидании построения жилищ в Екатеринославе, которые к будущей осени поспеют, и они на судах Днепром с инструментами будут доставляться на свое место»[111]. В 1787 году императрица, во время своего известного путешествия, посетила Екатеринослав и заложила грандиозный соборный храм, который по величине своей должен был превосходить храм Святого Петра в Риме: на один аршин длиннее последнего[112].

Что же вышло из всех этих грандиозных проектов? Ответим кратко: очень мало. Программа тех величественных сооружений, которые проектировал светлейший, осуществилась в самых скромных размерах (дворец Потемкина и некоторые другие). Чулочная фабрика закрыта была очень скоро, а суконная кое-как протянула до 1836 года; собор, заложенный Екатериной, не был выстроен: дело ограничилось одним фундаментом, который обошелся казне в 71 102 рубля; сбылось, таким образом, предсказание Сегюра, что в этом соборе никогда не будет службы. Прав был отчасти и император Иосиф II, который сказал, что он с императрицей совершил великое дело: она положила первый камень нового города, а он второй и последний. Университет с академией и другими учреждениями никогда не осуществился; профессора его напрасно получали жалованье, исключая, быть может, одного Сарти, который исполнил свою обязанность, указанную в контракте: составил торжественную кантату для встречи императрицы; заготовленные для построек материалы были частью проданы с публичного торга, а частью получили другое назначение. «Таким образом, – говорит преосвященный Гавриил, – все разлилось в разные стороны; в самое краткое время всего лишился Екатеринослав; златом сиять надеявшийся, он превратился в сосуд глиняный, или в ту самую Половицу, на месте которой основался»[113].