Колорады

До недавних пор возглавляемая им прокуратура давала санкции на «маски-шоу» в подпольных борделях и игровых заведениях только в четырех случаях — если «маски-шоу» заказали более влиятельные держатели притонов, если «маски-шоу» наверняка оплатят до или после исполнения, если зампрокурора подсиживал прокурора района, корча из себя поборника слепой Фемиды. И еще один вариант…

Спровоцировать служебное рвение прокурора могли наглые хари — чиновники повыше. Иногда они сами поигрывали. Покупали фишки, вскрывая пухлые конверты, даже не подозревая, сколько в них денег. Чиновники из президентской свиты, областной губернатор и его команда играли в свою чиновничью русскую рулетку, они не знали, во сколько их оценили взяткодатели, ровно до момента вскрытия конверта в подпольном казино. Они играли до тех пор, пока рулетка не сжигала всю взятку. Легкие деньги улетучивались. И тогда им приходилось посылать водителя за «патронами» — наличкой — для того чтобы отыграться. Они проигрывали последнее анте и начинали злиться. Иногда угрожать.

Если владелец казино воспринимал угрозу как серьезную опасность, напротив высокопоставленного чиновника появлялся «фокусник» — дилер, который давал ему выиграть на неожиданном каре с раздачи. Но жадность обычно брала верх, и чиновник после проигрыша мог рассчитывать только на небольшой откат, который тут же проигрывал. И тогда казино накрывали с санкции прокурора Безвесельного. Иногда даже в ущерб ему самому. Все прекрасно понимали, что не чувство долга толкало Безвесельного на подвиги. К тому же такое было нечасто, так что даже братва прощала беспредел от купленного прокурора. Тем более тот якшался с Партизаном.

Лишь подконтрольные Партизану заведения округи избегали «масок-шоу» всегда. Ничего особенного. «Везде свои люди!» — хитро щурился Партизан, не бравируя перед себе подобными. Как только становилось известно об облаве, оборудование и столы заблаговременно вывозились, и далее все по привычной нелегальной схеме — новая точка, косметический ремонт, оповещение игроков и агентов. Никакой рекламы, как в былые времена, никаких шоу и розыгрышей, никакой бухгалтерии.

Зазывалы теперь были мрачные. Они не гарантировали ни безопасности клиентов, ни конфиденциальности ставок, ни даже красивых шлюх. Шик умер с блеском неона. Игорный мир вновь погрузился в тень 90-х.

Профессионалы игорной индустрии пытались сменить профиль или уехать работать туда, где бизнес был легален. Те же, кто остался, зарабатывали меньше, рисковали нарваться на бандитов или ментов и не ждали защиты ни у тех, ни у других. Не было больше команды, которая хотела стабильности. Стабильности тоже не было. Как не было проституции на улицах. Вся она перекочевала в хорошо отремонтированные квартиры со стикерами вневедомственной милицейской охраны. Иногда у подпольных менеджеров сдавали нервы, и они продавали клиентские базы, «кололись» на допросах и, зная брешь в несовершенной системе безопасности подполья, которое теперь облюбовали дилетанты, иногда сливали информацию бандосам и прокуратуре. Таким, как Партизан и Безвесельный…

После закрытия легальных казино процветали ростовщики, наживающиеся на гемблинге. И их Партизан подмял под себя. Кредиты крупным гемблерам теперь давали не казино, а конкретные люди, которые могли спросить с должника. Очень удобно.

Прокурорско-бандитский тандем работал как отлаженная машина. Сперва Партизан довольствовался ростовщичеством и кураторством над подпольным миром игры, но аппетиты росли. Промышлять кредитованием надоело, и по наводке прокурора Безвесельного он нашел иной способ наживы — настоящую золотую жилу. Подпольное казино не имело возможности пожаловаться, а значит, всегда найдутся люди, готовые безнаказанно его ограбить. Для этого Партизан сформировал мини-армию. Оснащенную и транспортом, и оружием. Работу свою его парни знали и делали безупречно, не хуже спецназа.