Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба

– В общем так, други мои, – объявил он, – завтра поутру выступаете в сторону Мурома, там татар еще нет. Доберетесь до места, где стоит Городец-Мещерский. Встанете неподалеку в лесах лагерем и ждать будете моего приказа. Скоро и я там объявлюсь. И начнем мы татар беспокоить повсюду. Устроим им зиму лютую, чтобы надолго рязанцев запомнили, если кто жив останется. Понял, Макар?

– Сделаем, Евпатий Львович, – ухмыльнулся верный приказчик.

Глава двадцать третья В сторону Мурома

Вернувшись окольными тропами в лагерь под Рязанью вечером следующего дня и отправив бойцов отдыхать, Коловрат первым делом посетил землянку князя, где с радостью узнал, что тот жив. И не просто жив, а пошел на поправку. Напившись целебного отвара, раненый князь сейчас спал глубоким сном на походной кровати из бревен, укрытой хвойным лапником и накидками для умягчения. Не кричал больше и не стонал во сне, лишь громко сопел.

– Вот радость! – громко воскликнул воевода, едва узнав об этом.

Варсонофий так на него зашикал, что испуганный воевода перешел на шепот, но все же попросил рассказать подробнее.

– За ту седмицу с небольшим, что тебя не было, – начал вещать низким голосом Варсонофий, сильно спавший с лица и похожий на бледную тень самого себя, – князь наш дважды чуть Богу душу не отдал. Сначала в горячке метался сутки, еле отпоил его отваром. А потом вдруг стал силы терять. Еле дышал, побледнел, как мертвец, и глаза стал закатывать.

– А ты что? – надавил воевода.

– Сначала поил другими отварами, что силу давать должны. Но они не помогали больше. Я подумал – все, конец нам пришел, – ответил лекарь, – и позвал за монахами. Но едва они пришли в землянку и молиться стали, как болезнь отступила. Увидав такое, они на всю ночь подле князя остались и молились за него до утра. Вот прямо тут и сидели, на моей лежанке.

Варсонофий указал на второе спальное место, что имелось напротив у стены.

– А ты где был? – удивился воевода, осматривая землянку.

– Подле князя, на полу. А то и в углу помещался. Так мы всю ночь провели. А наутро ему и полегчало. Я монахов отпустил с благодарностью. С тех пор князь даже пару раз глаза открывал и на меня смотрел, но не узнал.

– Да откуда он тебя узнает, ты ж его раньше не пользовал, – успокоил расстроенного лекаря Коловрат. – Ты скажи лучше – опять на полу спал и не ел ничего, небось? Я ж тебе говорил, чтоб за собой следил? Спал, ел. Ежели раньше князя помрешь, какой от тебя толк.

Лекарь, услышав опять грозные нотки в шепоте воеводы, весь сжался в комок.

– Ладно, не боись, это я так, – хлопнул его по плечу Коловрат, – от радости. А ты, Варсонофий, молодец. Выходил князя нашего. На-ка вот, выпей и тоже поспи, пока князь спит.

С этими словами воевода достал из-за пазухи и протянул ему баклажку медовухи.

– Благодарствую, – поклонился лекарь.

– Выпей немного и отдыхай, – приказал воевода. – А я сейчас пришлю кого-нибудь тебе в помощь. Марфа как, справлялась?

– Справлялась, – кивнул лекарь, отчего-то отводя глаза в сторону.

– Ну вот и отлично, – смекнул Коловрат, – значит, сейчас ее и пришлю на подмогу. Жди.

Отворив скрипучую дверку, воевода покинул натопленное помещение, где пахло смесью дыма и трав, и пошел к себе мимо охранников. Едва он добрел до своей землянки по соседству и нагнулся, чтобы отворить дверку, как та резко открылась сама. Воевода едва не столкнулся лицом к лицу с Марфой – пышнотелой девкой, закутанной в теплые одежды, что никак не скрывало ее формы.

– Вот и хорошо, что я тебя встретил, – заявил воевода, дав Марфе выйти на снег. – Там Варсонофий при князе совсем обессилил, надо ему подмогнуть. Ступай прямо сейчас.

– Не справляется без меня, доходяга, – ухмыльнулась Марфа, ничуть не удивившись внезапному появлению боярина. И, поправив шерстяной платок на голове, поплыла в сторону землянки князя.

Коловрат поневоле залюбовался этой походкой, а потом отогнал шальные мысли и нырнул в теплую землянку. Внутри царил полумрак, разгоняемый едва тлевшими углями. В дальнем углу землянки виднелся ларец и мешок с саблей атамана. Лада с Гостомыслом игрались на лежанке. Рядом столпились няньки – три дородные женщины. Увидев боярина, они застыли от неожиданности, как изваяния.

– Ну, чего призадумались, милые? – усмехнулся Коловрат. – Оставьте-ка нас пока с боярыней и сыном. А то тесновато тут.

Услышав наказ боярина, дородные няньки встрепенулись и одна за другой с трудом выползли из землянки.

– Вот, и дышать стало легче, – усмехнулся Коловрат, глядя на жену и сына влюбленными глазами.

– Вернулся, родимый, – прошептала Лада и, едва не заплакав, бросилась ему на шею. – Живой!

Коловрат крепко прижал ее к себе, расцеловал лицо и шею боярыни. Так они и обнимались посреди землянки согнувшись, ибо в полный рост здесь было не встать.

– А куда ж я денусь, любимая, – шептал он, чуть не касаясь затылком земляного потолка, – я же обещал тебе вернуться и вернулся. Что со мной может случиться, если ты меня ждешь.