Кольцевой маршрут

— Вы встречались?

— Да.

— Жили вместе?

— Нет, — он потупился. — Нет, мы иногда просто… Она говорила, что ей нельзя… Что отец не позволит. Мы познакомились на празднике, весной…

— Занимались любовью? Как мужчина с женщиной?

Гафар молчал. На стене тикали часы. Меллерша и другой полицейский сидели бездвижно, как истуканы.

— Ты её убил?

— Нет! — паренёк в ужасе вскинул голову, глаза умоляюще заблестели. — Вы что?

— Но ведь она понесла.

— Что?

— Забеременела. Понимаешь это слово? Ждала от тебя ребенка. Ты об этом узнал? И потому убил её ножом?

Он даже не мог отвечать, только мотал головой. Вид у него был совершенно обезумевший и несчастный, по щекам текли слёзы.

— Вы встречались пятого сентября? Во вторник.

— Я не мог… Я дал записку… девочке… Лени говорила, у нее нет этих… когда у женщин. Она хотела показаться доктору, но боялась.

— И ты тоже боялся, — тихо сказал Меллер. — И есть чего. Ей было едва ли шестнадцать. И ты выпотрошил её как индейку.

— Нет! — рыдающим голосом вскрикнул Гафар. — Я не делал! Я её не убивал!

Он опять скрючился, перехватив руками живот, как маленький ребёнок. Фигуры в углу наблюдали за ним бесстрастно в жёлтом свете настольной лампы. Я повернулся и вышел в крошечную прихожую, а оттуда в другое помещение со столом, электрическим чайником и каталажкой, отделённой от места охранника решётчатой дверью.

Голоса проникали сюда с задержкой, слегка приглушенно. Я снял рубашку, вытряхнул ее и надел опять, поёжившись от холода. Плеск и шум дождя стал громче, капли долбили по крыше с артиллерийским грохотом. Дороги наверняка развезло. Если преследователь решит пойти за мной, то увязнет в грязи.

Из соседней комнаты доносились всхлипы, их перемежал говор — то бубнящий, то урезонивающий. Потом зазвучал женский голос. Он говорил мелодично, и я задремал. Сквозь сон я слышал, как кто-то ходил, потом стукнула дверь, заурчал мотор — всё сквозь скворчащий плеск дождя, не желающего уняться.

— Вот и всё, — сказал Меллер.

Он вошёл и сел напротив, обрюзгший и раздраженный.

— Всё это чушь, — сказал я. — Парень не виновен.

Он хмуро покосился на меня и на пустой чайник.

— Мы ничего не знаем.

— По-твоему, Ирму Бригельрих месяц назад убил тоже он? Этот цыпленок?

— Может быть, он обгулял обеих. В любом случае, разбираться будут в центре. Я просто хотел на него посмотреть. Дурак, наверное.

— Наверное, — согласился я. Он начинал мне нравиться.

— Ирма тоже была тяжела, — нехотя признал Меллер. — Так сказали коновалы из судебного медуправления. Сам бы я сроду не догадался. Хорошая девочка, кто мог подумать, что она с кем-то путается. И Лени…Я до сих пор не верю.

— А откуда?..

— Сестра. Они шушукались по вечерам. Старый хрыч прибил бы дурёху и пацана, если бы прознал. А теперь я должен ему сообщить.

Незавидное поручение. Для рядового вахмистра он и так проявил излишек инициативы. Одно дело браконьерство и драки, и совсем другое — убийство, совершенное с такой жестокостью, что даже меня, привыкшего ко всякой мерзости, пробрала дрожь.

К тому же, граната.

Кто-то метнул в общежитие ручную гранату. Это же не фунт соли в задницу. Браво, Эрих! Потрясающее везение! В поисках рая земного я изучил путеводитель, перебрал все карты и направления, воспользовался компасом и секстантом, — и всё ради чего? Чтобы в итоге заехать в солдатский бордель. Но основная проблема даже не в этом.

А в том, что я заехал туда не один.

* * *

После утренних хлопушек и фейерверков я бы не очень удивился, получив на ужин старое холостяцкое блюдо «дырка в кляре».

Но дома меня встретил запах тушеной капусты. Уютный запах, нисколько не ностальгический, потому что в детстве я чаще всего перебивался сухомяткой.

— Что ты сегодня купила? — спросил я Франхен.

И поразился её реакции.

— Ничего, — она посмотрела на меня как птичка на крокодила. — Ничего, Эрих! Совсем ничего!

— Хорошо, — ответил я, недоумевая. — То есть… если ничего не было.

— Ничего, — повторила она уже спокойнее. Но пальцы еще подрагивали, а под тонкой кожей угадывалось учащенное биение сердца.

Что происходит?

По крайней мере, в подвале происходило нужное. Я перетащил из мастерской содержимое охотничьего сундука и нашёл несколько полезных вещей. Самой полезной, безусловно, оказалась малокалиберная винтовка, предназначенная для отстрела косуль. Самой бесполезной — тот самый коллиматор, обнаруженный Матти: он требовал батареек, которых в окрестностях попросту не достать. Я словно услышал скрежещущий смех фельдфебеля Вугемюллера.

— Что это? — спросила Афрани.

— Барахло. Но может и пригодиться.

Никогда. Я от всей души надеялся, что эта ржавчина сгниет прежде, чем в ней наступит нужда. В наше время модно быть пацифистом. Но если рядом играют в футбол гранатами, то я бы не хотел отпинываться картошкой.

— У тебя разбито лицо, — тихо сказала она.

— Просто царапина.