Кольцо блаженной Августины

Щелкнул замок входной двери, она досчитала до тридцати семи (Иосифу обычно хватало этого времени, чтобы спуститься вниз и выйти из подъезда), подошла к окну – Дима оказался проворнее мужа: уже открывал дверцу своей машины. «Ну, вот и все!» – Алла сдержала слезы, шмыгнув пару раз по-детски и часто-часто поморгав веками. Так маленькая Аллочка показывала взрослым свою силу воли, когда ее наказывали, – нет, она не плачет!

Она успела лишь приоткрыть дверцу духовки, как услышала трель дверного звонка. Радостно екнуло сердце, Алла кинула кухонные варежки на стол, мельком посмотрелась в зеркальную середину буфета и выбежала в прихожую. Замок отомкнула не сразу, отдышавшись и пригладив жесткие кудри ладонями.

– Привет! Как все запущенно. Ревела? Выгнала, значит!

– Привет, Ириша. Проходи. – Алла, не глядя на подругу, кивком указала в сторону кухни.

– Булочками пахнет, – констатировала Ирина, усаживаясь на любимое место у окна.

Алла же засуетилась – вот-вот и выпечка получится слишком румяной. Ося так не любит. Вынимая противень, она молчала. Что она могла сказать Ирине, благополучно живущей во втором браке с любимым мужем. Она не завидовала подруге – была рада за нее. Каждая приятная мелочь, подарочек, маленькое путешествие в соседнюю область, каждый выдуманный ее мужем Алексеем Варениным праздник (день розового мишки или просто второй день третьей недели октября) казался Алле эпизодом бесконечной волшебной сказки, которую сочинял тот для любимой Ируши. Алла помнила, как в первые годы брака «Ируша» воспринимала все это с опаской и недоумением. «Зачем он притворяется? Что ему от меня нужно, а?!» – задавала она вопрос ей, Алле, пытливо заглядывая в лицо – только не ври! Алла, хотя и сама была в легком шоке (ну не бывает таких мужчин!), неизменно повторяла, что Лешик ее любит страстно и потому творит для любимой все эти чудеса. «Он боится тебя потерять! Понимаешь?» – говорила Алла, а Ирина тихо, словно боясь спугнуть счастье, отвечала: «Это я его люблю, Алка, и до одури боюсь потерять!»

– О чем задумалась? Булки для Оси затеяла? Ты понимаешь, что он тобой манипулирует? Два синяка и шишка – и вот уже наша благодетельница несется в больницу менять памперсы и кормить с ложечки несчастного больного. Опомнись, полоумная! Мужика нормального потеряешь, будешь рядом с этим убогим век доживать!

– Буду. Это мой долг, – заученно повторила Алла, ставя перед подругой кружку с какао и блюдце с булочкой. – Успокойся и попробуй – пропеклось достаточно?

– Я на диете! – отрезала Ирина, но отщипнула маленький кусочек выпечки и отправила в рот. – Вкусно… Блин, ну почему ты не думаешь о том, что вот уже сейчас за этим столом мог сидеть и глазеть на тебя Димка. Лопать твои пирожки, целовать руки просто так – пусть они в муке, не важно! А потом обнимать крепко, стоя у распахнутого окна. Представь только – я напротив на своем балконе, за мной маячит Варенин. Спиной чувствую, улыбка у него до ушей. И такой же блаженно-идиотский оскал у Димки – они переглядываются поверх наших голов – и понимают, как им повезло! Мы, такие классные их жены, самые обаятельные, любимые до последней морщинки на лбах, даже не помышляем о побеге из клетки, называемой браком. Нам жизненно необходимо есть именно с их рук, слушаться их приказов, а взамен отдавать тепло и ласку. Наше милое ворчание для них музыка – упражняйся, не жалко. Только будь рядом! Скажи, неужели ты готова отказаться от Димки лишь потому, что Ося без тебя пропадет? Да не пропадет он, поверь!

– Вот выйдет из больницы, я буду уверена, что он может обслуживать себя сам…

– Ты еще не поняла? Не будет Биргер никогда обслуживать себя сам! Он наймет кухарку, домработницу, сиделку и еще кучу всяких теток, лишь бы его ублажали! Сейчас просто ты одна заменяешь их всех, да еще бесплатно!

– Ира, это жестоко с твоей стороны!

– Потому что я – хирург, если помнишь. Мое дело – резать и шить. И я не хочу, чтобы моя подруга мучилась бесконечными болями, заглушая их таблетками с названием «самообман». Рудиментарный орган нужно удалять, как только воспалился. А Биргер давно свое отжил в твоем организме, но продолжает паразитировать и отбирать у тебя жизненные силы. В общем, Аллочка, ты сейчас отвезешь этому рудименту булки, памперсы и пачку носовых платков – вытирать слезы потери. Оставишь на тумбочке и навсегда закроешь дверь в его палату. А чтобы не передумала, к нему с тобой пойду я. Ну! Что застыла?!

Алла молча собирала в пакет ужин для мужа – паровые биточки, кусочек любимого им малосольного огурчика (целый нельзя, вредно!). В отдельной плошке – пюре из брокколи и картофеля с зеленым горошком. Термос с некрепким сладким чаем и булочки. Оглядевшись, достала из шкафчика упаковку яблочного зефира.

– Ничего не забыла? – Насмешливый голос Ирины прозвучал возле уха. Алла вздрогнула.