Кольцо князя-оборотня

Он ведь специально не стал выяснять, кто она такая, чтобы не подходить близко, а теперь вот само получилось. Теперь Егору придется считаться еще и с ее бедой, как будто своей не хватает, хорошо хоть плакать перестала. Он терпеть не мог плачущих женщин, чувствовал себя виноватым и беспомощным, а их нужно было утешать и успокаивать, обещать что-то такое несбыточное. Нужно было и ей пообещать, а вместо этого Егор стоял и гладил ведьму по голове, пока та не прекратила всхлипывать. Даже через одежду Альдов чувствовал ее дыхание, неровное, захлебывающееся, как у человека, который тонул, тонул, а потом вдруг взял и выплыл, но не мог поверить, что он и в самом деле выплыл, и поэтому дышал, точно в последний раз. А еще она дрожала, и Егору хотелось прижать ее к себе, спрятать под куртку, поделиться теплом или сделать хоть что-нибудь, чтобы она перестала дрожать.

После той ночи, в гостинице, он еще мог откреститься от ведьмы, наврать себе про обстоятельства и случай, но это было раньше, а сейчас он отвечает за эту черноволосую птицу.

Уж лучше бы она оставалась ведьмой.

Только в машине Анастасия окончательно пришла в себя, об имевшей место истерике свидетельствовали лишь покрасневшие от слез глаза да сжатые кулачки. Закусив нижнюю губу, ведьма смотрела вперед. Егора так и подмывало сказать что-нибудь такое, веселое, чтобы она рассмеялась и успокоилась. Черт, это уметь надо так вляпаться!

– Это Толик хотел, чтобы мы в Греции отдыхали, – неожиданно сказала Анастасия.

– Толик?

– Мой муж. Он говорил, что два года пахал как проклятый и заслужил право на отдых. А тут еще путевки горящие, как раз три, для меня, Толика и Валентины. – Голос предательски дрогнул. Егор попытался сосредоточиться на дороге, нужно приказать ей заткнуться. Анастасия послушается, ей и самой не слишком хочется вспоминать, а уж Альдову ее воспоминания точно ни к чему. Но тогда зачем он продолжает слушать?

– У Толика своя фирма была, он постоянно работал, целыми днями работал, и ночью иногда, ты не подумай ничего такого, Толик мне не изменял, он никогда бы мне не изменил, он меня любил. И меня и Валюшку. Он так радовался, когда наконец получилось вырваться в отпуск. Мы все радовались. И Греция. Там очень красиво, солнце, море, зелени много, вино, архитектура, пляжи… Я непонятно говорю, да? Но я так запомнила, с вином и пляжами. А море еще холодное было. Май. В мае неудобно летать в отпуск, правда?

– Правда, – осторожно согласился Егор. Значит, вот какая у нее была семья, муж и ребенок. Муж все время работал, и ведьма ему верила. Верила без доказательств и оправданий, на слово, просто потому, что любила. И дружная семья собралась в отпуск. Сам Альдов в отпуск не ходил лет пять, наверное, а вероятно, и больше. Когда позволяло время – не хватало денег, когда же деньги перестали быть проблемой – не стало времени. Да и желания, зачем ехать куда-то с женщиной, которая тебя ненавидит и следит за каждым твоим шагом в ожидании повода, чтобы вывалить эту свою ненависть.

– Мы пробыли в Греции три дня. А на четвертый Толику позвонили, на фирме что-то произошло, и срочно требовалось его присутствие.

– Он решил улететь? – Егор понимал того, незнакомого ему мужчину, который очень беспокоился о своей работе, фирме, конкурентах и еще тысяче важных «деловых» вещей, Альдов и сам поступил бы точно так же.

– Да. А билетов не было. Только на следующий вечер, но Толика это не устраивало. Он спешил очень. Очень спешил, – задумчиво повторила она, глядя на дорогу. – Мы уже почти решили купить на завтра. Мы бы вместе полетели, я не хотела оставаться без Толика, мы с Валенькой и дома отдохнули бы… Как ты думаешь, если бы мы полетели тогда, ну, на следующий вечер… Я хочу спросить…

– Остались бы они живы?

Она кивнула.

– Не знаю. – Егор и сам хотел бы знать, осталась бы с ним Тома, если бы… Этих «если бы» имелась целая куча, и Альдов дико боялся, что кто-нибудь, ну хотя бы ведьма, заставит его отвечать на эти вопросы.

– Пророк… Он говорил, что все предопределено и, как бы мы ни хотели, не в наших силах изменить судьбу. Только я не понимаю, почему судьба пощадила тех туристов…

– Каких туристов?

– Немцы. Они слышали, как Толик ругался с девушкой, он требовал билеты, а она оправдывалась. Некрасиво было, и вообще. А немцы понимали по-русски, это были какие-то наши немцы, эмигранты, что ли? – спросила она у самой себя и самой себе ответила: – Не знаю. Они подошли и предложили Толику билеты. Два. Вылет через несколько часов. Они отказались продать один билет, только два, чтобы деньги не пропали, им зачем-то нужно было остаться в Греции.

– Твой муж купил билеты?