Кольцо Мерлина (ЛП)

Они прошли залив Кардиган, без происшествий спустились по проливу св. Георгия и попали в шторм в Бристольском заливе. Там они потеряли день, стоя на рейде в гавани, чтобы не рисковать с высадкой на берег, оставшись с комфортом на борту, но страдая от морской болезни.

После 10 дней неторопливого плавания они очутились среди островов Силли, или Оловянных островов (Касситериды), как их называли греки.

Это был пункт назначения Гвальхмая, потому что здесь на материке находилась тайная могила Артура, а под килем лодки, когда она направлялась к побережью Думнонии, лежала родина Артура – затонувший Авалон. Здесь также ушел под воду Лионесс, откуда происходил благородный Тристрам, который стал рыцарем Артура и умер за любовь.

«Вот место, дорогая, о котором мне говорил отец», – задумчиво произнес Гвальхмай. Он смотрел вперед на далекий мыс, колышущийся в синей дымке. «Часто я слышал от него о том, как он пришел сюда с несколькими выжившими в той последней битве с саксами, держа на руках все еще дышавшее тело Артура, великого военного вождя Британии.

Там они стояли, застывшие от ужаса, когда увидели, что, пока шли сюда, чтобы отнести короля домой, Авалон был поглощен морем. Там, где мы сейчас плывем, не было ничего, кроме моря грязи.

О да, любовь моя! И другие страны познали бушующий потоп, не только ваш гордый Посейдонис! Я помню, Фланн когда-то говорил о таких городах в своей Эрин. Они назывались Скерд и Тир Худи».

«Я знаю, что ты прав, но под нами осталось больше, чем там, где ты нашел мой корабль, муж мой».

Кореника смотрела вниз в воду. Гвальхмай ничего не видел.

«Сунь голову под воду и послушай».

Он перевалился через борт лодки. Сначала он не услышал ничего необычного. Гвальхмай задержал дыхание и опустил голову поглубже. И вдруг среди плеска волн до него донесся неожиданный звук.

В глубине, покачиваемые морскими течениями, нежно и тихо звенели затонувшие колокола Лионесса, там, где лежало 60 затопленных деревень с шестьюдесятью церквями, населенных теперь морским народом и скумбрией.

Теплый южный ветер медленно нес их к материку. Когда они приблизились к берегу, вокруг собрался туман и скрыл их от чужих глаз. Огромное облако чаек кричало и ныряло рядом с ними прямо через туман, потому что лодка двигалась посреди огромной стаи сардин. Звук выпрыгивающих из воды рыб был похож на шум дождя по воде.

Вот из тумана появились холмы Корнубии. Вскоре они увидели на воде и другие лодки. Рыбаки, в основном, ловили сардину и кефаль, и кроме своей работы ничего не замечали вокруг.

Путешественников никто не потревожил. Их доспехи не привлекали внимания в этой области. Южный Уэльс находился под властью норманнов, а Корнуолл на словах признал власть захватчиков, которые уже начали разрабатывать оловянные шахты. Норманны не были чужими в этом регионе, хотя бродить в одиночестве после наступления темноты было бы для них неразумно.

Таким образом, Гвальхмай сделал широкую дугу, чтобы зайти с юга, как будто лодка пришла из Бретани, и думал добраться до места назначения под покровом темноты, однако ветер оказался сильнее, чем он предполагал.

И теперь он был даже рад, что у него все еще был час или больше дневного света. Около фантастических скал мыса, где потоки пролива Ла-Манш встречали стремительные волны Атлантики, кипели вихри и водовороты. Пройдя через полосу прибоя, он вздохнул с облегчением.

В бухте вода была спокойной. Люди приветливо махали им, отрываясь от починки сетей или ловушек для омаров. Гвальхмай с Кореницей махали им в ответ. Их норманнские доспехи, казалось, не беспокоили рыбаков.

Они вошли в отлив, бросили якорь и посадили лодку на песчаный берег. Поскольку люди здесь были дружелюбны, они переоделись в одежду, которую нашли в матросском сундуке в маленькой каюте, и сошли на берег.

Теперь Гвальхмай выглядел как загорелый, румяный моряк, потому что тут было много таких, чью кожу солнце и ветер выдубили до его оттенка. Кореника легко могла бы сойти за темноволосого валлийского мальчика – свои короткие волосы она спрятала под вязаной шапочкой.

Там было мало на что смотреть – небольшая рыбацкая деревушка, нетронутая норманнами, которая получала прибыль от торговли с ними. В единственной таверне нормандскую монету охотно приняли, а еда и эль были хороши.

После ужина они немного прошлись по берегу.

Пока не начался прилив, лодка стояла на песке под углом. Они устроились на наклонной палубе и смотрели на море. Напротив, примерно в трети мили, лежал остров с высоким гранитным утесом.

Вершину этого острова венчал маленький монастырь, часть аббатства Мон-Сен-Мишель из Нормандии. Он тоже было местом паломничества, как и его более известный собрат, но здесь монастырь был единственным зданием.

На стороне, обращенной к материку, была узкая дамба, по которой можно перейти во время отлива. Глядя на нее в вечерних сумерках, Гвальхмай внезапно решил, что должен безотлагательно сделать то, за чем сюда прибыл.