Кольцо Мерлина

Ему показалось, что он встал и без колебаний прошел через дверь гексаграммы. Он видел не больше, чем если бы был в густом тумане, но этот туман был теплым, пах цветами и обнимал его как благословение. Это было необъяснимое чувство счастья.

Где-то вблизи, скрытые туманом, были люди. Он осторожно сделал еще несколько шагов и нащупал руками что-то твердое.

Вдруг из тумана появилось бородатое лицо и прижалось к его щеке, он услышал шорох ткани, и сильные руки обхватили его.

Он сразу понял, кто это. Мерлин! Значит, его допустили в Страну мертвых?

Стояла тишина. Гвальхмай чувствовал, что, если будет сказано хоть одно слово, тонкая нить, связывающая его с собственным миром, разорвется, как паутинка. Руки выпустили его. Крестный отец исчез.

Он снова почувствовал объятье, на этот раз более нежное, хотя и более крепкое. Оно было таким ласковым, что он никогда не захотел бы освободиться от него. Гвальхмай попытался сам обнять так хорошо известную и любимую фигуру. Он сразу узнал ее.

"Кореника!" — прошептал он.

В этот момент узнавания все прошло. Двери исчезли, ворота и стены пропали, туман рассеялся. Осталось только мимолетное прикосновение поцелуя любимой к его щеке — и воспоминание.

В ту крошечную долю мгновения, когда разошелся туман, он увидел ясную, четкую картину, которую невозможно было забыть.

Изящная девушка, одетая как принцесса, в шелках и драгоценностях, ножки в крошечных туфельках, детская фигурка с тонкими пальчиками, украшенными жемчугом. Это она ласкала его. Только однажды он видел такую. Ее кожа была золотой; золотой была и тяжелая вышивка на ее шелковом халате. Это была самая красивая девушка, которую он когда-либо знал.

Румянец на ее щеках был как легкая пыль на только что открывшемся цветке персика. Ее волосы были черными и блестящими. На ее лице была та же ожидающая, приветливая улыбка, которую дарила ему Тира, и которую он видел на лице смуглой валлийской девушки, звавшейся Никки, до того, как они по-настоящему поженились в ограде расплавленной крепости в Британии.

Он не сомневался, что она — никто иная, как его потерянная любовь и что они скоро встретятся, потому что в крошечное мгновение, когда он открыл глаза и увидел напротив себя улыбающиеся черты Шан Чо, на его фоне он продолжал видеть сцену, которую разглядел через плечо девушки и которую все еще хранил его разум.

За второй дверью, двором и за другой стеной он увидел далекие, но знакомые очертания пологих холмов и заснеженных вершин, среди которых так счастливо бродили они с Кореницей — эта была Страна снов!

17 Огнедышащие драконы

Поспешное бегство хозяина литейного цеха рассмешило Гвальхмая. Однако он сумел разглядеть многообещающие возможности в увиденном представлении. Весь день он размышлял о способах использования изобретения By, и даже ночью эта мысль не оставляла его в покое.

Когда-то он читал в книгах Мерлина о взрывчатом порошке, о порохе и помнил, что его крестный отец сам экспериментировал с ним. Гвальхмай знал, что фейерверки запускали для римских императоров, и что архитектор Анфимий из Тралл, тот, что составил планы церкви св. Софии в Византии, демонстрировал фейерверки императору Юстиниану.

Здесь, в Катае, на улицах Камбалука он почти каждый день слышал резкие хлопки маленьких бумажных петард, с помощью которых отгоняли демонов или развлекали детей. Для того чтобы контролировать основные дороги, в стратегических точках вокруг города Хубилай установил массивные каменные ступы-мортиры, которые могли с ужасным шумом швырять тяжелые каменные шары на большое расстояние.

Однако Гвальхмай был уверен, что ступы слишком тяжелы, чтобы использовать их на борту джонок, и слишком громоздки, чтобы их можно было быстро выгружать на берег во время наземной атаки в ходе планируемого вторжения в Нихон.

Изобрел ли порошок земного грома Анфимий из Тралл самостоятельно или какой-нибудь странствующий китаец принес на запад это знание, узнать это у Гвальхмая не было ни возможности, ни желания. Но бронзовые гром-трубки By! Это было здорово!

Если подобные трубы разных размеров установить на брустверах и палубах имперского флота, никакая армия, которую собачьи дьяволы могли бы вывести против них, не смогла бы противостоять такой огневой мощи. Если маленькая трубка проделала большую дыру в стене мастерской, то что мог бы сделать с деревянными бортами корабля ее старший брат или кузен?

А если маленькие трубки установить на колесные тележки, и снабдить стотысячные полчища хана достаточным их количеством, то наземное сопротивление также легко было бы сломлено.

Человек, который подарил хану такое оружие, который вручил ему такое сокровище как легкая победа, наверняка мог бы попросить и получить что угодно.