Кольцо Мерлина

Гвальхмай оцепенел от ужаса. Он был уверен, что сам никогда не смог бы так поступить. Он стоял и смотрел на холодное сияние железа, чтобы не видеть горя Хуона. Внезапно железо приняло знакомую форму. Да, он видел подобный кусок металла раньше! Как бы ни был огромен этот предмет в его нынешнем размере, это была всего лишь заклепка из доспеха. Кто-то однажды потерял ее здесь, возможно, даже небрежно выбросил, не зная, что тем самым принес пылающую боль телам мирного народца.

Гвальхмай отвернулся, ничего не видя, ощущая вину людей. Кому принадлежал этот мир в глазах Бога? Может ли человек в своем тщеславии и гордости бесконечно шествовать сквозь пространство и время, безжалостно навязывая свою волю всем остальным живым существам, раздавая жизнь или смерть по своей прихоти? Разве не должен наступить когда-нибудь день расплаты и для человека, когда он должен будет представить отчет о том, как он опекал своих младших братьев, которые дышали тем же воздухом, ходили по той же земле и так же знали печаль, радость и любовь?

Он почувствовал чью-то мягкую руку на своих поникших плечах. Это была королева.

"Не нужно скорбеть, сэр Орел, и не отворачивайтесь, пожалуйста, от сэра Хуона. Его друг так хотел. Он сделал бы то же самое для каждого из нас. Теперь вы сами видите, какая опасность нам здесь угрожает, и, конечно, теперь вы понимаете, почему мы должны уйти.

Когда-то давно, полжизни эльфа назад, римляне сражались с друидами здесь, на Моне, и после битвы здесь рассеяно много железа. Оно все еще губительно действует на нас".

"Позвольте мне подойти к Хуону, моя королева. Я напомню ему, что все друзья встречаются на небесах. Это может смягчить его горе".

"Сейчас это только усилит его. Он знает, что они никогда не встретятся снова. У нас нет той неудобной штуки, которые люди называют душой. Вместо этого нам дали намного более долгую жизнь, чем другим живым созданиям. Больше, чем даже ваша, увеличенная с помощью волшебства Мерлина. Тем не менее, и наши жизни могут закончиться в результате несчастного случая или в битве. У нас тоже были войны, и у нас есть враги, как вы могли видеть.

Кто хотел бы провести такую долгую жизнь искалеченным, изуродованным или безобразным? Не лучше ли вернуться в морскую пену, как это делает народ моря, или в розовые облака над нами, где мы обретаем покой и забвение?

Мы не боимся человеческих богов. Мы видели, как они высокомерно появлялись и жили среди людей, пока те верили в них и приносили им жертвы — и мы видели, как они погибали в нищете, когда вера людей больше не питала их. Мы мало чего боимся, кроме прикосновения железа, но с этим мы не можем ничего поделать.

Теперь, сэр Орел, пришла пора вам покинуть нас. Вы близки к цели вашего путешествия сюда. Если вы посмотрите в центр выжженной пустоши, то увидите меч, который ищете. Вы найдете его по высокому металлическому сиянию. Теперь идите смело! Металл не причинит вам вреда, потому что вы — человек, а человек — хозяин мира, еще какое-то время".

Она поцеловала его и отпустила. Подошла попрощаться леди Титания со своим принцем, а следом многие другие лорды и леди Эльверона, чьи лица даже за это короткое время стали знакомыми их гостю.

Последним подошел Хуон и крепко сжал его руку.

"Я не хочу прощаться, потому что, хотя скоро все уедут в вашу Алату, я останусь здесь, и вполне возможно, что однажды мы встретимся снова. Я всегда буду помнить слова утешения и похвалы, которыми вы смягчили кончину моего друга. Может быть, в ваш трудный час и я смогу помочь. Если такой час настанет, я непременно узнаю и приду к вам, где бы вы ни были, и встану с вами плечом к плечу.

Может быть, случится и так, что мы вместе поужинаем и выпьем вина, а вокруг нас будут милые лица, которые будут смотреть на нас с интересом. Это будет час, когда мы поговорим об ушедшем Эльвероне, и на мгновение воскресим его славу, ведь я застал время его расцвета, а вы — время перед его исчезновением. Помните обо мне, дорогой друг, в темные времена, которые грядут".

"Я не забуду вас. У меня были друзья в разных местах, но ни к кому из них я не чувствовал такой привязанности, как к тем, кого я приобрел здесь за один день и одну ночь".

Странная улыбка промелькнула у Хуона, но он промолчал. Сняв зеленую шляпу с длинным алым пером, он поклонился Гвальхмаю с той же иронической непринужденностью, как при их первой встрече.

На прощание он взмахнул рукой.

Гвальхмай шагнул через границу в серую пустыню. Вслед ему прозвучал хор голосов, прощавшихся с ним. Он повернулся и помахал им рукой.

Теперь, когда он попал в сферу рокового заклинания, наложенного Экскалибуром на Эльверон из-за губительного влияния его стали, у него появилось жуткое ощущение. Картина перед его глазами стала колыхаться, как было несколько раз прежде, но в этот раз намного сильнее.

Голоса эльфов казались ему тонкими и пронзительными. Он мог разобрать слова, но звук доносился издалека. Он помахал им, и они помахали в ответ. Ростом они казались не больше детей. Их боевые кони были для него как пони.