Кольцо принца Файсала

– Родители англичане! – взвизгнула девчонка так пронзительно, будто Том чем-то обидел ее. – Забавно, – добавила она, покусывая кончики пальцев, – забавно, забавно, забавно… Но бывают вещи и позабавнее.

– Да поглядите же на его одежду, – простонала негритянка и брезгливо помахала рукой перед носом, – ее месяц не стирали. К тому же нам и так хватает помощников. И вам, мисс Мисси, это прекрасно известно.

– Я родом с Невиса, – сказал Том.

– Невис, – громко повторила девчонка. – Что это такое – Невис?

– Невис – это остров, – ответил Том, – далеко отсюда. Я подумал…

– Подумал? – строго спросила служанка.

– Не дадите ли вы мне чего-нибудь выпить?

Они обе уставились на него.

– Ты что, больной? – и служанка в суеверном ужасе захлопнула перед ним дверь.

– Нет, – тихо пробормотал Том, спускаясь с лестницы, – я не больной, просто очень хочу пить.

Какое-то время он стоял, уставившись перед собой невидящим взглядом, потом подошел к одному из негров, подметавших дорожки.

– Бомба, – спросил Том, – где мне его найти?

Раб не ответил. Не переставая мести, он лишь слегка повернулся и, выпрямившись, указал на глинобитные домики.

– Но бомб сейчас нет дома, – добавил негр и снова вернулся к своей работе.

Том в отчаянии всплеснул руками.

В этот момент он заметил корыто, стоявшее в загоне у ослов. Безжалостное знойное небо отражалось в налитой в него воде.

Том покосился на рабов, но те не удостоили его даже взглядом.

Тогда он перелез через загородку и, плюхнувшись на колени перед корытом, не раздумывая окунул в него голову. Вода была не слишком чистой и не слишком холодной, но, смахнув рукой комки грязи, Том зачерпнул пригоршней воду и принялся пить большими, жадными глотками. «Бочонок Остатков, – подумал он вдруг, – это и вправду похоже на Бочонок Остатков. Я пью воду, которую пили десять тупых ослов, и мне это нравится».

– Ничего, я не неженка, – прошептал он, глядя в глаза ближайшего к нему животного, которое с изумлением взирало на парня.

Тому было все равно, и он пил, чувствуя, как с каждым глотком силы снова возвращаются к нему. Наконец он закрыл глаза, выдохнул и, поблагодарив ослов, поднялся на ноги.

Она стояла возле крыльца дома и смотрела прямо на него. Та самая девчонка.

Том вытер рот, отряхнул руки и собирался уже идти, когда она внезапно сказала ему, что он пил воду, предназначенную для скота. Как будто он сам об этом не знал! Тут появилась толстая негритянка. В руке она держала трость.

– Убирайся прочь!

Заложив руки за спину, девчонка зашагала к Тому. Она шла пританцовывая, а прямо перед ним развернулась и сделала пируэт.

– Оставь его, Бесси! Бомбы сами с ним разберутся. Он, как-никак, белый, а черные не поднимают руку на белых. Как твое имя, мальчик?

– Мое имя Коллинз, – ответил Том, – Том Коллинз.

– Где твои родители?

Том откашлялся и смущенно отвел взгляд. Если бы они разговаривали с девчонкой один на один… Но она не дала ему додумать мысль до конца.

– Быть может, у тебя вообще нет семьи? – девочка теребила свою косу и не смотрела на Тома.

– Мой отец умер, – ответил Том, – а мать осталась дома, на Невисе. Мы держим таверну. Я плавал на рыбацкой шхуне и работал у кузнеца. Мне по силам любая работа. Я умею ходить под парусом и…

Девчонка в упор уставилась на него.

– Ходить? Ты сказал «ходить под парусом»? Где, на сахарной плантации?

И она истерически захохотала. Громкий пронзительный смех разнесся по округе.

«Какие у нее маленькие остренькие зубы, – подумал Том, глядя в ее разинутый рот, – причем многие из них уже коричневые. Наверняка ест слишком много сладкого. Получает все, на что укажет своим пальчиком; она ведь, наверно, дочка хозяина плантации, единственная наследница пяти миллионов сахарных тростников, сотни-другой негров, полутора десятков лошадей и десяти слитков золота. Спит на богатой кровати под пуховыми одеялами, на простынях из чистого хлопка. А на нее машут опахалами пятеро слуг. Фрукты ей чистят и кладут прямо в рот. Когда придет время, ее выдадут замуж за старшего сына соседей; у них родится дочь, которая вырастет такой же избалованной и глупой, как и ее матушка. Каждый вечер она складывает свои нежные ручки и просит Господа защитить ее от лихорадки и болезней, которыми можно заразиться от негров. Еще она просит Господа о том, чтобы кожа была красивой, ногти не ломались и волосы не секлись».

Том отвел взгляд и усмехнулся.

Девчонка подошла к нему и, повернув его лицом к себе, спросила, что его так рассмешило. Но прежде чем Том успел ответить, она сказала:

– Йау-Йау умер. Но ты ведь не знаешь, кто это – Йау-Йау? Откуда тебе знать! Ты ведь был на море, ходил под парусом и всякое такое. Думаешь, наврал с три короба, а я тебе поверю?

Том пожал плечами.

– Йау-Йау был самый умный пес на свете. Умнее многих людей и уж тем более умнее, чем ты. Хочешь взглянуть на его могилу?

– Мисс Мисси, – вмешалась негритянка. Но девчонка сделала вид, что ее не слышит.