Кольцо принца Файсала

Том поправляет миссис Бриггз подушку, чтобы та лежала как надо – не слишком высоко, чтобы не давила на затылок и не вызывала головную боль, но и не слишком низко, потому что от этого портится осанка.

Том возится с подушкой, смотрит в окно и думает о Тото. Он представляет, как она, высокая и стройная, проходит мимо, придерживая на голове груду выстиранного белья и распространяя вокруг себя аромат чистоты и свежести. Трудно представить Тото на улицах Порт-Ройала. А еще трудней представить ее одичавшей, с безумным блеском в глазах.

– А то, что она ищет, – вздыхает Йооп ван дер Арле, – она все равно никогда не найдет.

Том мысленно видит перед собой дочку Тото, малышку Санди Морнинг, с ее худенькими ручками и упрямым вихром на лбу.

– Сегодня, – говорит миссис Бриггз и закрывает глаза, – я чувствую себя немного лучше, чем вчера. Все зависит от того, сколько я сплю. На самом деле я очень страдаю от местного климата. В Англии всегда прохладно. Ах, благословенный английский дождь! Ты сам видишь, моя кожа не создана для этого солнца. Мой муж обещал мне, что мы сможем на будущий год навестить родину, но я страшусь этого путешествия. Мистер Бриггз уже присмотрел судно, на котором мы сможем отправиться в плавание. Команда – исключительно британцы. Нас будет охранять военный корабль с тремя пушками и с 250 людьми вооруженного экипажа. Это все же утешает. Будь добр, открой окно, Том. Нет, лучше закрой. Слишком сквозит. Ребенком я пела в хоре… Будь любезен, раскрой веер. Мне слишком душно. Быстрее, бомба, быстрее работай веером. Вот так, да, не закрывай его, не то у меня сейчас случится приступ удушья. Порой мне становится ужасно душно и совсем нечем дышать. Не мог бы ты принести мне немного лимонаду?

Том ложится на солому. Закрывает глаза и думает о том псе, в чьей будке он сейчас живет.

– Должно быть, Бриггзы любили эту дворнягу, – бормочет он, – раз построили ей такую славную лачугу.

Затем он шепчет имя своей матери и пытается вспомнить голос сестры, но это плохо у него получается.

Неужели они до сих пор ловят вшей в голове сеньора Лопеса и моют ему ноги? Разливают посетителям пиво, трут полы и скоблят стойку? Интересно, не забывает ли Теодора присматривать за его лодкой? Конечно же, не забывает.

Том бормочет стихи, но не из Псалтыря и не из той поэзии, которой Сара Бриггз наслушалась в своих лондонских театрах.

– Приди, святая любящая ночь![8] – бормочет он и уносится прочь на спине зеленого пеликана.

Глава 14. Кануно

Дымок, похожий на узкий столбик, появился в юго-западной части плантации. Ветер быстро снес его вправо, и он пропал, словно потух. Но вскоре возник снова, только теперь он потемнел и стал толще.

Обнаружила его Бесси. Ее крик разбудил сначала Тома, а следом поднял на ноги всех остальных.

До рассвета оставалось совсем немного, и Бесси, как всегда, вышла из дома, чтобы собрать яйца у кур, когда заметила дым. Но вместо того чтобы разбудить мастера Йоопа, она перебудила криком всю округу.

Том торопится, натягивая на бегу штаны. Первый, кого он видит, не считая кричащей Бесси, – это Йооп ван дер Арле, который стоит перед бараком с двумя пистолетами за поясом.

Из хижин вываливаются остальные надсмотрщики, полуодетые, но вооруженные до зубов. Йооп дует в специальный свисток, что означает пожарную тревогу.

Следом он подзывает к себе Тома и просит его сбегать за Джорджем.

По дороге к хижинам, где живут домашние слуги, Том замечает мистера Бриггза, который выскакивает во двор вместе с мисс Мисси. Девчонка показывает на дым в глубине поля. С того места, где они стоят, он похож на черный непослушный завиток на фоне светлеющего небосклона.

Самовозгорание! Единственное слово, которое пришло на ум Тому, когда он несся к жилью Джорджа. Стебли сахарного тростника были сухими до треска; им не нужно было много, чтобы вспыхнуть в один момент. В то же время внутренний голос твердит ему, что ночные самовозгорания попирают все законы природы, если только не считать людей частью природы. Ну а если это поджог, то ночь – самое подходящее время для таких дел.

Том распахнул дверь в хижину Джорджа, громко зовя его по имени. С дороги доносится стук копыт, громко звонит церковный колокол.

Том часто бывал в хижине Тото и Джорджа. В ней была всего одна большая комната. Три стула – один маленький и два больших, – сделанные умелыми руками Джорджа, стояли вокруг стола, на котором лежал букет свежих цветов. Повсюду царили чистота и порядок, но здесь никого не было.

Том помчался обратно на двор и тотчас же увидел Кануно, закованного в кандалы.

На крыльцо главного здания высыпало все семейство Бриггзов в полном составе, но Йооп очень вежливо и вместе с тем решительно попросил их зайти в дом. Группа рабов, с граблями и лопатами, была уже на пути к широкой тропе, идущей через всю плантацию. Заплакали дети и запричитали женщины, но им было велено заткнуться.

Дым на поле уже принял другую форму и широким одеялом поплыл над сухими зарослями тростника. Вся западная часть плантации горела, огонь распространялся дальше.