Кольцо Риторнеля (ЛП)

— Выбора нет, — сказал Лоу, предвосхищая его вопрос. — Однако если это вообще сработает, ты выйдешь из него до сотрясения. И, конечно, если операция будет провалена, ты никогда не узнаешь об этом. Так что расслабься!

Андрек сильно потел, и мысли его были в хаосе. В Лоу была одна последняя вещь, которую он почти понял – имя, которое Хантир пытался произнести, когда умирал. Но это ускользало от него, возможно, потому, что это было слишком ужасно, чтобы принять. Лоу был... был...

В данный момент он с неописуемым удивлением заметил, что несколько пальцев хирурга, очевидно, прошли через его череп, как, будто это было вакуумом и были чем-то деловито заняты глубоко в его черепе.

И тогда он узнал окончательную личность Лоу. Эти руки, которые по его приглашению, нет, по его требованию, были теперь в его собственном мозге, были теми самыми руками, которые создали Аматар и Кедриса.

Когда он уплывал во тьму, он знал. И это было вне иронии. Эти руки уничтожили его брата. Лоу был главным хирургом.

19. Приближающийся взрыв

«Бездна – это Начало и Конец, одновременно утроба матери и гроб времени и пространства, источник жизни и смерти, мать Узлов. Я был брошен в Бездну из чаши Алеа, и Риторнель потерян в далекой бесконечности. Я жду и думаю».

(Андрек, в Бездне).

Он увидел часы прямо перед собой. Постепенно все сфокусировалось, и он понял это. Это была красная рука и черная рука. Это были часы, отслеживающие сотрясения в сейсмографической комнате. Черная рука была странно близка к красной руке. Он быстро сориентировался. Он все еще лежал на спине, на импровизированном операционном столе Лоу. Голова болела. Он осторожно поднес кончики пальцев ко лбу и нащупал бинты.

При этом знаке жизни подошел Лоу. — Как вы себя чувствуете?

— Я не знаю, — сипло ответил Андрек. — Операция прошла успешно?

— Да, мне так кажется.

Андрек мрачно изучал паломника. Должен ли он осуждать хирурга за то, что он сделал для Омира? Должен ли он отомстить сейчас, в течение короткого времени, оставшегося до сотрясения? Он закрыл глаза и тяжело вздохнул. Все было не так просто. Это странное существо давным-давно дало жизнь Аматар, и только сейчас – ему. И в любом случае, ему собирается отомстить сама великая необъятность сотрясения.

Он спросил: — Когда должно произойти сотрясение? Или это все еще секрет?

— Нет, нет никаких причин, чтобы это было секретом. Это должно произойти очень скоро. В течение часа.

Андрек был теперь почти равнодушен. — Полагаю, вы правы. Но как вы это знаете?

— По частоте небольших толчков – предвестников сотрясения.

— Но, согласно показаниям приборов, в последнее время не было толчков, — усомнился Андрек.

Лоу улыбнулся. — Конечно. Позвольте мне объяснить. На протяжении сотен лет приборы фиксировали каждый толчок, а также каждое сотрясение. Всегда есть время до сотрясения, когда толчки идут все быстрее и быстрее, и их вибрации все выше и выше. Это как, — он оглядел комнату. — Вот, позвольте показать. Лоу взял деревянную планку и несколько раз согнул ее. — Это будет замечательно. Теперь нам нужен стетоскоп. Он взял прибор из своей аптечки и протянул его Андреку, который сел на стол и вставил наушники стетоскопа в свои уши.

Лоу подошел к столу и согнул планку на четверть круга. — Поместите раструб стетоскопа сюда, в центр дуги, и тщательно слушайте. Но когда я скажу «стоп», немедленно уберите раструб. Вы поняли? Андрек кивнул.

— Так. Лоу продолжал сгибать планку. — Вы слышите что-нибудь?

— Щелчки. Много щелчков. Быстрее. Все сильнее.

Лоу пристально наблюдал за ним, потом вдруг застыл. Планка была почти полукругом. — А теперь?

Андрек безучастно посмотрел на него. — Нет никакого звука, ничего не слышно.

— Стоп!

Андрек отдернул стетоскоп прочь.

Планка разломилась пополам с громким треском.

Андрек молча, смотрел на Лоу.

— Разве вы не видите аналогию? — серьезно сказал Лоу. — Планка теряет эластичность незадолго до разрушения. Компонентные волокна дезинтегрируют, смещаются, и сползают. В течение короткого промежутка времени больше не слышно признаков давления. Затем в области разрыва структура полностью разрушается. То же самое и с сотрясением. Длительная тишина – прелюдия, последняя вещь перед великим ударом.

Андрек тяжело сел. — И именно поэтому все так спешили уехать. Они все знали точный момент, не так ли. На самом деле это был не вопрос.

— Да.

— Я полагаю, что период тишины достаточно точен, — сказал Андрек.

— До минуты, — спокойно ответил Лоу. Он наклонился вперед. — Если мы можем перейти к другим вопросам, есть кое-что, о чем я до сих пор не мог с вами поговорить. Ваш брат. Теперь вы, конечно, знаете, что я - главный хирург.

— Я знаю, — холодно сказал Андрек. — И я помню, где я увидел вас в первый раз. Это было, когда я был мальчиком. Я приехал, чтобы забрать Омира из бара «Крылатый Кентавр». Я встретил вас там. Это были вы, хотя на лице у вас был капюшон. Но я помню глаза, голубые огни.

— Да. Так было, и несколько дней спустя Хантир принес Омира в хирургию.

— И там вы совершили зло, — тихо сказал Андрек. — Я очень рад, что вы скоро умрете.