Кольцо с шипами Карина Рейн (СИ)

Хотя этот вырез с лихвой компенсировала открытая спина, ну и плюс под него мне пришлось одеть эти убийственные каблуки, так что ещё вопрос, чего в этом платье больше — плюсов или минусов.

На раздумья особо времени нет — Демид может запросто потерять терпение и подняться сюда, а папуля из лучших побуждений додумается оставить нас наедине, и тогда я Пригожина отсюда вообще не выпровожу — так что я натягиваю каблуки и с удивлением рассматриваю одевшего костюм папу. В таком виде он был очень похож на прежнего себя и даже помолодел лет на десять.

Вниз спускаемся на лифте, потому что лестница хоть и полезна в качестве разминки, но на таких каблуках я не рискнула бы спуститься даже с первого этажа, не то что с пятого.

Демид от ожидания уже медленно начал сходить с ума, потому что нарезал круги по холлу, словно тигр в клетке. Странно, мне казалось, я быстро управилась…

Он в очередной раз окидывает меня оценивающим взглядом — но не так, как обычно смотрят на любимую женщину, а будто размышлял, правильно ли вложил средства. В итоге его лицо становится совершенно непроницаемым — каким оно бывает, когда он не хочет, чтобы окружающие знали, что он чувствует и о чём думает — но мне кажется, что от Пригожина веет холодом. Впрочем, в кругу семьи меня всегда считали той ещё фантазёркой, и может быть не зря.

Пока я принимаю руку Демида и стараюсь сконцентрироваться на том, чтобы не упасть, папа плетётся где-то сзади, явно не зная, как себя вести. За столом он оказывается неожиданно молчалив, хотя в основном любит поговорить, и я начинаю подозревать, что он просто не хочет мешать нам.

Сводничает, одним словом.

— Между прочим, я хочу кое о чём тебя попросить, — осторожно завожу разговор, обращаясь к Демиду, пока мы втроём изучаем меню.

— И о чём же? — не отрываясь от дела, равнодушно интересуется жених.

— Когда буду работать в твоей фирме — если ты меня наймёшь, конечно — я бы хотела оставить в тайне тот факт, что мы с тобой женаты. Не хочу, чтобы все думали, что эта должность досталась мне только потому, что я — твоя жена. И при обращении ко мне ты вёл бы себя так же, как и со всеми — словно я всего лишь одна из твоих подчинённых.

— Что за очередная ересь? — кипятится Демид. — Тебе так противна мысль о том, что мы с тобой женаты, что ты хочешь это скрыть? Мои работники достаточно хорошо меня знают, чтобы понимать, что я не нанимаю на работу кого попало и не делаю исключений даже для родственников. К тому же, тебе придётся там работать, а не красить ногти за рабочим столом, так что у тебя будет предостаточное количество возможностей доказать свой профессионализм. И для тебя же будет лучше, если мы больше не станем поднимать эту тему.

Демид закрывается от меня меню, и я понимаю, что разговор окончен.

За всё это время папа не проронил ни слова и вообще делал вид, что его здесь нет — в общем, в моей войне с будущим мужем он предпочитает отсидеться в окопе и быть Швейцарией.

Вздыхаю, откладывая меню в сторону, и отворачиваюсь к окну. В это время суток, когда улицы устланы полумраком, царила какая-то особенная атмосфера — таинственная, загадочная, располагающая к романтике и мечтанию, но только не тогда, когда ты выходишь замуж «по контракту» за напыщенного павлина, который сейчас сидит напротив, очень смахивая на кусок льда. Я в детстве частенько лазила на крышу по чердачной лестнице, чтобы наблюдать за тем, как солнце медленно тонет на горизонте, раскидывая по небу кровавое зарево. А теперь, когда я со всех сторон окружена заботами и проблемами, у меня совсем не осталось времени на такие приятные мелочи — будто кто-то взял ножницы и просто отрезал часть времени моих персональных суток.

Чувствую прикосновение чьей-то горячей ладони, которая обжигает даже сквозь плотную ткань бархата, и поворачиваюсь к её обладателю. Меня встречает пара тёмных глаза, в которых мерцают отблески ламп в люстрах, и я вопросительно приподнимаю бровь.

Ну не вслух же мне спрашивать, какого чёрта Демиду надо — только внимание папы привлекать.

В ответ на это глаза Демида обещают мне много и даже больше.

Вот только знать бы, что именно.

Стараюсь не зацикливаться на том, что мои щёки под его взглядом предательски краснеют, и трусливо прячу пылающее лицо за меню. С каждой секундой я всё больше ощущаю своё смущение и недвусмысленное желание Демида, и мне начинает казаться, что, подбрось в воздух топор, и он будет висеть — настолько наэлектризована атмосфера.

Обстановку разряжает подошедший официант, который сначала принимает мой заказ в виде салата из рукколы и шпината с тремя видами сыра, а после я примерно пару минут молча удивляюсь тому, насколько вместителен мужской желудок. Оно и понятно: когда привыкаешь круглые сутки работать — причём почти всегда в напряжении — вырабатывается зверский аппетит; ну и плюс Демид был здоровым мужчиной, а они в принципе склонны потреблять много пищи.

Тем более с такими габаритами.