Кольцо Веры

— Уже давно перестал им быть — слишком стар да и в рынок не вписался, — пряча деньги, возразил незнакомец и вдруг добавил: — Перестал быть в девяностых годах прошлого столетия, на последнем своём объекте — Михайловском замке. Знаете такой?

Вера и Алексей одновременно встрепенулись и синхронно протянули реставратору ещё по пятьсот рублей.

— Расскажите очень подробно, пожалуйста! — Вера умоляюще сложила руки. Старик с готовностью опустился на край скамейки, остановил взгляд на подплывших к берегу утках и заговорил:

— Для меня всё закончилось, когда началась передача Михайловского замка в ведение Русского музея. Мы уже завершали реставрацию и укрепление фасада и фундамента, и тут началось: чехарда, суета, реорганизация, переподчинение, объединение. Учреждались частные кампании и фирмы, передавались хранилища, запасники и фонды. Там же государственные ценности! И разворовывались они совершенно безнаказанно и в особо крупных размерах. Мой покойный начальник Самуил Яковлевич, мир его праху и бог ему судья, так активно включился в капиталистические процессы! Просто как рыба в воде себя чувствовал! Как раз в это время, при земляных работах, рабочие наткнулись на подземную галерею. Вызвали нас. Мы полезли в яму под замком и увидели замурованную кирпичом то ли монашескую келью, то ли молельню. Там были иконы, подсвечники, рыцарские латы, холодное оружие, пистолеты, древние книги, несколько чаш и кубков и десяток рыцарских медальонов — все в хорошем состоянии. Однозначно музейной ценности вещи, с научной точки зрения. Но у нашего Самуила Яковлевича точка зрения была уже другой — новой. Он выдал нам по сто долларов и утащил всё, что нашли. Куда — бог знает. А нам пригрозил помалкивать. Галерею засыпали щебнем и залили цементным раствором. На этом и закончили укрепление фундамента замка. А вот фундамент моей жизни разрушили, — старый реставратор замолчал, и слеза прошлой обиды блеснула на его небритой щеке. Взглянув на Алексея с Верой, он вдруг улыбнулся и уже весело продолжил: — На следующий день в знаменитом Круглом Тронном зале Михайловского замка накрыли грандиозный банкет для приёмной комиссии министерства культуры. Почётные гости — сплошь новые русские и «спонсоры культуры». А это богатейшие старые «теневики» антикварного рынка и начинающие жулики помельче, банкиры и бандиты. Они даже в смокингах и итальянских костюмах выглядели, как наглые разжиревшие лакеи в ливреях. Пир горой, водка рекой, полуголые девки из варьете, дым коромыслом.

Самуил Яковлевич как директор и организатор попойки вальсировал по залу от столика к столику, чокался и подарки дарил самым нужным гостям. Одному — икону старинную, другому — саблю или кинжал, третьему — чашу серебряную, некоторым даже рыцарские медальоны на шею повесил. Замминистра культуры, кстати, золотой кубок получил и сразу акт приёмки работ подписал. А из мэрии города прислали молодого помощника мэра для отчётности — подпись поставить и не морочить голову важным людям. Усадили его за крайний столик у выхода, а он не пьёт и не ест, только смотрит как-то нехорошо на все это безобразие. Самуил Яковлевич его заметил — и с бокалом к нему, а сам смеётся и говорит, что, мол, никакой помощи от мэра города он не получал, но обиды не держит и просит принять в подарок антикварное кольцо. Кладёт он на стол перед парнем простое металлическое кольцо. А я тут же и вспомнил, что видел его в той подземной келье, за божницей оно лежало. Обыкновенное такое кольцо, для взведения курка или натягивания тетивы лука, без всяких украшений и гравировок. Помощник мэра встал, взял кольцо, внимательно рассмотрел копеечный сувенир, зажал его в кулаке, оглянулся на пьяные хохочущие рожи и ушел…

— А вы почему не ушли? — спросил Полковник.

Старик тяжело вздохнул и опустил голову:

— А я не ушёл, я остался и напился так, что не помню, как закончился банкет. Очнулся я в отделении милиции. Обвиняли меня в избиении Самуила Яковлевича и порче государственного имущества. Отсидел, вышел и оказался никому не нужен. Во так-то, молодые люди! Простите за то, что отнял у вас время. Мне пора. Прощайте! — реставратор тяжело поднялся и, заложив руки за спину, нетвердо зашагал по едва заметной тропинке в кустах парка. Ошеломлённые Вера и Алексей переглянулись и без слов поняли, что об этой невероятной встрече они не расскажут никому и никогда.

Эпилог

Поздним вечером бесшумно открылась неприметная дверь домашней церкви старинного загородного дворца. Из нее вышел человек невысокого роста с усталыми глазами, спустился по ступеням в безлюдный парк и неторопливо зашагал по одной из нешироких аллей к морю. Только пустынный песчаный пляж отделял парк от кромки прибоя. Еле слышный шепот волн и мягкое дуновение ветра.